Они обошли всю усадьбу и уже возвращались в дом, когда Вильгельмина остановилась у амбара — посмотреть на оставленные охотниками следы.
— И что это еще за новоявленный дядюшка? Никогда я не слышала о нем от отца.
— Сегодня я ночую у вас на хуторе.
— Ты думаешь, я испугалась?
— Нет, Рагнар Кожаные Штаны, ты ведь бесстрашный воин. По правде говоря, испугался я. Может, тебе до приезда Стурлы лучше пожить у моей тетки? Она будет только рада.
— А Кальв и Оддню? — удивилась Вильгельмина. — Как они справятся с хозяйством без меня?
— Значит, я переселяюсь к вам. Заодно и Кальву помогу.
— Что это?
У самой ограды уходило в нетронутый снег круглое отверстие, будто в сугроб ткнули палкой. Вильгельмина запустила руку в снег по локоть и извлекла на свет тяжелый арбалетный болт.
— Взгляни, Торве!
Он взял стрелу из ее руки.
Болт был короткий, без оперения. Торлейв стряхнул снег, и зазубренный наконечник засиял при полуденном солнце всеми четырьмя гранями. Черенок был глубоко всажен в толстое древко, скрученное из сухой свиной кожи, и обмотан для крепости суровой нитью. На серебре чернели врезанные в металл ряды знаков.
— Руны…
— Он серебряный! — воскликнула Вильгельмина. — И правда руны. Ты можешь прочесть?
— Похоже на старший футарк[50], — сказал Торлейв. — Только написана какая-то околесица… Возможно, это финские руны. Или, может, они спутаны нарочно, так бывает.
— Зачем?
Торлейв нахмурился:
— Не знаю. В монастыре меня не учили лопарской тайнописи.
— Торве! Это же колдовство, — упавшим голосом произнесла Вильгельмина. — Руны запутывают, когда хотят усилить заклятье, мне говорила об этом Йорейд. Что же нам делать? — Она с тревогой подняла глаза на Торлейва. — Йорейд читает любые руны! Она знает силу серебра. Она бы объяснила, что все это значит.
— Даже ребенку известно, для чего стреле делают серебряный наконечник, — пробормотал Торлейв, разглядывая находку. — Мы должны вернуть его охотникам и не встревать в их темные дела. Мне все это не по душе.
— Мне тоже, Торлейв!
— Надо сбегать в «Красный Лось» и отдать им их игрушку. В конце концов, эта штука немало стоит. Мы же не воры. Не будь он из серебра, я бы выбросил его в ту прорубь, что утром рыбаки проделали во льду у омута.
— Йорейд говорит, руны бывают добрыми и злыми.
Торлейв пожал плечами.
— Схожу к Агнед и оставлю у нее стрелу; пусть отдаст им, когда они вернутся.
— Пойдем вместе, — предложила Вильгельмина. — Я давно хотела навестить Агнед. Только я останусь в верхнем жилье, вниз спускаться не буду, раз там живут эти охотники. Не хочу с ними снова встречаться.
