Благодаря Йорейд у Вильгельмины появился Буски. Однажды под самый Йоль Вильгельмина прибежала к Йорейд на лыжах и едва успела войти в дом, как получила прямо в руки крупного черного щенка, толстого и теплого.
— Геста ощенилась в прошлое новолуние, — сказала Йорейд правнучке. — Вот, позаботься о нем. Когда-нибудь он отплатит тебе добром.
Наверное, ни о ком в округе столько не судачили, сколько о старой Йорейд. Рассказывали, как она появилась в этих краях. Много, много лет назад Оддгейр, сын Бьёрна, которого никто из здешних жителей, даже самых старых, не помнит — так давно это было, — поехал по каким-то неведомым делам далеко на север, туда, где обитают лишь язычники — лопари и финны; а они, как известно, если не поголовно колдуны, то воистину все, без исключения, люди загадочные и странные, не чета здешним. Там, проезжая по лесу, встретил он прекрасную девушку, увез с собою и поселился с ней здесь, в нашем хераде, на Таволговом Болоте.
Синеву своих глаз лесная хюльдра — а ясно, что это была именно она, — передала своим дочерям и внучкам. И вместе с нею — колдовской свой дар, ведовские способности, тайные силы. Об этом знали все в округе.
Всем известно, что колдовскую силу лопарские колдуньи передают по наследству, по женской линии, — оттого и на Вильгельмину смотрели косо. И жалели Стурлу, которого свели с ума северные ведьмы. Каждый рассказывал эту историю на свой лад, так что она имела множество вариантов. Ни одного из них Вильгельмине не доводилось слышать целиком, однако они легли на ее судьбу печатью напряженного внимания, отчуждения и одиночества.
Еще вчера было воскресенье, и Оддню, Кальв и Вильгельмина вместе с другими хуторянами и жителями Городища пришли к мессе, что свершал отец Магнус. В просторной деревянной церкви и в самый жаркий летний день было прохладно, а в такой мороз у прихожан и вовсе зуб на зуб не попадал. Перед службой отец Магнус сказал, что до Ноля осталось три недели, и зажег на алтаре, на венке из еловых веток, вторую восковую свечу — полупрозрачную, будто светящуюся изнутри ясным пламенем.
Вильгельмина, кутаясь в большой платок, слушала пение, щурилась на огоньки свечей. Торлейв и пономарь Уве в белых стихарях мерзли сбоку от алтаря, стараясь не дрожать от холода во время богослужения. Иногда Торлейв оборачивал к ней смуглое лицо и незаметно улыбался — лишь одна она видела улыбку в серых его глазах.
Кругом алтаря стояли раскрашенные фигуры святых. Вильгельмина любила их, особенно Богородицу в короне и алом платье. Некоторые скульптуры резал Торлейв вместе с мастером Асгримом. Этим летом Вильгельмина слышала, как отец Магнус хвалил Стурле мастерство молодого резчика. Сердце Вильгельмины тогда наполнилось гордостью, что отец Магнус так говорит о Торлейве — о ее Торлейве!
