По ту сторону жизни | страница 43



— Что случилось.

— Веер подменили, — старуха с несвойственной ей готовностью оперлась на мою руку. — Видишь? Он лиловый… а был цвета фуксии… не подходит… я подслеповата стала… тут только увидела… не подходит.

— Бабушка… — тип, которого, признаться, я видела впервые — впрочем, с недоброй старушкой мы пересекались нечасто, попытался отбить у меня добычу. Это он зря… веер, может, к платью и не подходил — странно, кстати, ибо в мастерской мейстера Гульденштрассе весьма ревностно относились к деталям, — но вот сделан был на совесть. И на макушку опустился с характерным стуком.

— Изыди, — велела вдова. А мне пожаловалась: — Совсем от него житья не стало… а ты деточка похорошела. Смерть тебе на пользу пошла.

— Попробуйте, может, и вам понравится.

Старушка хмыкнула и, вытащив из сумочки пачку цигарок, велела:

— Проводи меня до саду.

— Бабушка, там сквозняки…

— А ты, зануда, за шалью сгоняй… и заодно посмотри, где эту дрянную девчонку носит… Дорогая, не стой столпом. В твои года девица не только в постели двигаться должна… А это кто? Твой? Ты б его хоть приодела, право слово, прежде чем в приличное общество тащить…

Она, оправившись от приступа, старательно заговаривала мне зубы, правда, мы обе понимали, что слов недостаточно, дабы загладить инцидент.

На нас смотрели. С жалостью. И жадноватым любопытством.

— Ишь ты… повылуплялись, курицы… думают, я умом тронулась. Но ты же видишь? И туфли-то, туфли не мои… — в саду, окружавшем ратушу, даже летом было пыльно, заброшено и грязновато. Складывалось впечатление, что здешние розы, если и цвели не столько благодаря усилиям садовника, сколько вопреки им. Ныне же они щетинились колючками, угрожающе шевелили слегка подмороженными — укрыть их на зиму никто не додумался — ветвями и, казалось, стоит им дотянуться до несчастного, которому вздумалось прогуляться по саду, как жизнь его обретет безрадостный финал.

От роз я отодвинулась.

А старушка уселась на меченую птичьим пометом лавку, кинула веер и, наклонившись, с кряхтением сняла туфлю.

— Жмут… — Она пошевелила пальцами ноги. — И нечего говорить, что у меня ноги пухнут… это у них мозги пухнут.

Туфельки были бальными. И не совсем. Мягчайшая кожа изнутри, атласный чехол снаружи… камушки, бантики… и отпечаток стопы.

— Мне их когда-то на Островах стачали… взяла сразу две дюжины пар… нигде не делают больше такой обуви… а у меня ноги болят. — Старушка сняла и вторую туфлю, которую сунула Диттеру. — На вот… в городе вторых таких нет… Это меня еще моя бабка, чтоб ей посметрия легкого не досталось, редкостной тварью была, но дело знала… снаружи-то чего угодно навертеть можно. У нее обманок две коробки… под всякое платье. В атласе ноги стынут и вообще… будто босая…