Потом извинюсь. Когда в себя придет… Если придет. Все-таки какой-то он хилый… но увесистый, никак кости тяжелые. Я оттащила Диттера в спальню и принюхалась.
Кровушка, мать ее. Сладкий терпкий аромат, настраивающий на весьма определенные мысли. Рот опять наполнился слюной. Вот же… слюну я сплюнула в фарфоровую вазу на редкость уродливого вида. Историческая ценность, чтоб ее…
Весь этот дом теперь одна большая историческая ценность… а вот на туалетном столике громоздились разного рода склянки. Что еще? Пошарпанный кофр за креслом… как его только не убрали? В гардеробной — пара костюмов, рубашки… белье нижнее крепко ношенное. Носки. Подтяжки для носок… ничего в общем-то интересного…
Я поморщилась. Не то чтобы я рассчитывала обнаружить что-то такое… но гость изрядно утратил загадочности. Вернувшись в спальню, я склонилась над телом. Живой. Сердечко стучит. А вот запах крови поутратил прежнюю сладость, теперь в нем чуялась весьма характерная горчинка. Болеть изволят… и надо, надо будет пригласить целителя, пусть глянет.
Дышал он ровно. А вот в груди клекотало… легкие, стало быть… ага, вон и платок со следами крови обнаружился. Его я сунула в карман — по крови знающий человек многое сказать способен. Мне почему-то казалось, что диагноз Диттеру известен, как и прогнозы, но делиться знанием он не захочет. Люди вроде него отличаются редкостным, порой просто-таки иррациональным упрямством.
Поцеловав инквизитора в лоб — не удержалась, признаюсь, — я перевернула его на живот и стянула запястья шнуром. Подумала, и ноги тоже стянула. А поверх кинула дымку темных пут. Так оно всяко надежней… а то мало ли, что в замороченную головушку взбредет. Как выветрится, отпущу…
Если выветрится.
Эту подлую мыслишку я отогнала: не знаю, на что рассчитывала сестрица, но приворотных зелий А-класса не так уж и много в современном мире.
Сестрицу я тоже связала. Благо портьеры старые, шнуров в них, формирующих правильный облик, хватит на всех родственничков…
И заклятье кинула. Тоже на всякий случай. Рот заткнула. Носком Диттера… а что, хороший, качественный, не простыни же в самом деле портить из-за этакой мелочи… прикрыла пледиком. Не из любви, но пеньюарчик мой несколько сбился, а потому вид у кузины был чересчур уж вызывающим.
Будем считать, что я о девичьей скромности беспокоюсь. Или о моральном облике дознавателя. И вообще…
Полог тишины получился подозрительно легко. И вообще сила стала тише, послушней. Она больше не стремилась выплеснуться, разрушая хрупкие контуры новорожденного заклинания… Красота.
