Начали собираться домой. Идти далеко, а еще рюкзак вместе с грузами, рыбой и другой экипировкой весит килограмм двенадцать – пятнадцать. Но все довольные, с рыбой, тронулись в обратный путь.
Жара страшная. Пот течет ручьем, но я иду. И вот не доходя до дома где-то около километра, я чувствую, что перед глазами замелькали звездочки. Все вокруг закружилось, завертелось, сразу появилась одышка. Я понял, что начинаю терять сознание. Хриплю:
«Ваня! Возьми рюкзак. Я помираю»
Ваня подхватывает рюкзак, он самый молодой и здоровый, а меня под руки ведут до дома. Сознание я не потерял, но шел как пьяный в тумане.
А тут еще как назло, уже в деревне повстречался нам Кеша. Это деревенский мужичок, около семидесяти лет. Он стоял на дороге, руки в карманах и колотил правой ногой, то есть постукивал пяткой об асфальт.
«Копейка какая есть?» – спросил он. У Кеши как всегда горели трубы и ему не хватало на портвейн «Три топора». Встречаться с ним было очень некстати. Уже сегодня вся деревня будет знать, что я закупался в реке до полусмерти. Кеша был знаменитый деревенский сказочник и вступать с ним в разговор было чревато. Это могло растянуться на очень долгое время. Он мог вести диалог часами, главное, чтобы были слушатели. Самый знаменитый его рассказ, который покорил мое сердце, звучит так.
«Иду, б..дь. Гляжу, б..дь. Блястит, б..дь. Думал деньга, б..дь. Подхожу ближе, б..дь. Наклоняюсь, хвать, б..дь. Сопля, б..дь!!»
Поэтому не останавливаясь, меня протащили мимо Кеши.
Жена у меня не медработник, но любит это дело. Она, по-моему, знает названия всех лекарств, и от каких они болезней. Коротко меня опросив, и по моему внешнему виду, сразу был поставлен диагноз – солнечный удар и определена тактика лечения. А мне все плохело. Я сразу был затащен в самое холодное место в деревенском доме – в погреб.
И вот лежу я на земляном полу, среди варенья, компотов и маринованных огурцов с помидорами. На белых простынях, с мокрым полотенцем на голове и мне хорошо. Ступни, кисти рук и нижняя челюсть занемели, язык плохо ворочается. Иногда мне казалось, что жизнь вытекает из меня и чтобы не терять времени, я начал жене диктовать завещание:
«Наташ, костюм мой Генке подай! У него вся жизнь впереди. А я похоже отплавался».
Костюм мне был очень дорог. И так сквозь смех и слезы я раздал все свои ценные рыбацкие вещи. У меня была уже похожая история в Геленджике. Тогда я просил жену раздать моим друзьям всю свою военную форму.
