Очень смешно.
— Доброе утро, мама, — сказала зачем-то.
Затем с помощью крошечного импульса силы заставила крышку опуститься и отправилась приводить себя в порядок.
По дороге в столовую я наконец наткнулась на кого-то из слуг.
— С возвращением, госпожа!
Низкие поклоны и выражение благоговения на лицах.
Ну-ну.
— Соболезнуем вам, такая утрата.
— Ваша матушка два последних месяца тяжело болела, но не волнуйтесь, господин Моррис все это время почти не покидал поместье. Он хорошо заботился о ней.
Последняя информация исходила от пожилой экономки.
Немного неловко, что я даже не знаю, от чего скончалась герцогиня. Между прочим, должны были мне сообщить. Я имею в виду, раньше, все же два месяца — это долго.
Но сейчас я могла только кивнуть и пройти в столовую.
Моррис уже был там. В глубине души я ожидала увидеть его на хозяйском месте во главе стола. А что, почему бы и нет? Но фейри сидел на своем месте. То есть на том, которое он украл у моего несуществующего брата.
Сидел над нетронутым завтраком и с сосредоточенным видом смотрел в лежащую рядом газету.
Сквозь большие окна в комнату лился солнечный свет. Некоторые лучи падали фейри на лицо, делая его не таким нереальным.
Я невольно отметила, что он повзрослел. Ну да, логично, теперь это не семнадцатилетний мальчишка, а молодой мужчина. Уже не такой тощий, немного более реальный и уверенный. И наверняка еще более опасный.
— Доброе утро, Мая. — Он оторвался от чтения и посмотрел на меня.
— Эмая, — поправила, проходя к столу, где было накрыто и для меня.
Лучше Орхи.
Но этого я ему не скажу. Обойдется.
— Ты стала такой взрослой, самостоятельной… — Пока я шла, он встал и галантно отодвинул мне стул. Пришлось благодарно кивнуть. И дернуться от неожиданности, когда его прохладные пальцы вдруг скользнули по щеке. — И очень красивой.
— Сделаешь так еще раз, пальцы сломаю, — сказала ласково.
Не знаю, поверил ли. Он никогда не воспринимал мои угрозы всерьез.
Но, главное, — вернулся на свое место и больше не ломился в мое личное пространство.
— Меньше колючек, — в его голосе на мгновение зазвучал смех. Впрочем, тут же и исчез: неприлично сейчас веселиться. — Нам предстоит некоторое время провести под одной крышей. Давай постараемся уживаться мирно.
Если ты перестанешь считать меня своей не то сестренкой, не то невестой. А лучше прямо на этом месте разлетишься серебряными искорками и прекратишь отравлять мне жизнь. Это был бы потрясающий вариант.
Произнесла я, конечно, другое:
