Самюэль сел на стул, не снимая теплой куртки, и объявил:
— Психотерапия ваша помогает, зашибись. На этой неделе опять на грабли. Значит, уже в шестой раз. Нет, даже в седьмой.
— Я смотрю, учет у тебя поставлен всерьез.
— А у вас нет, что ли? Только вы небось свои победы считаете.
— Знаешь, я не понял, что у тебя с граблями. Я ими пользуюсь, когда сгребаю сухие листья, а ты — как-то совершенно по-другому.
Самюэль посмотрел на своего психолога с подчеркнутым недоумением:
— Вы что, не знаете, что значит наступить на те же грабли?
— Я хочу, чтобы ты мне объяснил.
— Ну-у, это значит опять нарваться. Значит, что еще одна девушка мне отказала.
— Отказала в чем?
Самюэль возвел глаза к небу и пробормотал:
— Ну просто черт знает что… Ладно, о’кей, сейчас объясню. — Подросток взял себя в руки. — Ты предлагаешь девушке с тобой встречаться или посылаешь ей эсэмэску: я от тебя тащусь, а она тебе отвечает: вали куда подальше. Вот.
— Смотрит на тебя и говорит: вали куда подальше.
— Ну, нет! Нет, конечно! — возмутился Самюэль. — Она говорит по-другому: «ты мой хороший друг». Или «я к тебе отношусь, как к брату». Или «я положила глаз на другого». Или «мне еще рано встречаться».
— Звучит очень мило.
— А означает «вали куда подальше».
— Нет. В словах, которые ты привел, нет ничего обидного.
— Можно услышать и похуже, например: «Ты на себя в зеркало смотрел?» Я не в их вкусе. Не из таких, какие им нравятся.
— А какие им нравятся?
— В пятнадцать-шестнадцать им нужен блондинчик-паинька, который любит свою мамочку.
— Любит мамочку?
— Ну да, в общем, хороший мальчик. Воспитанный.
— Если я не ошибаюсь, Самюэль, ты пришел сюда из-за сложных отношений со своей мамой.
— Будь она вашей, вы бы тоже с ней ссорились. Она постоянно приходит ко мне в комнату, застилает кровать, говорит, чтоб мылся, менял трусы, ну… В общем, все это ее не касается! И я ей говорю: вали куда подальше.
— Вали куда подальше, — эхом повторил Спаситель.
— Я не хороший мальчик, — сердито огрызнулся Самюэль.
— И поэтому коллекционируешь грабли.
— Потому что ругаюсь с матерью?
— Думаешь, поэтому?
Паренек снова проскрипел: «Ну, черт возьми!», ища взглядом, кто бы ему посочувствовал. В ответ на столе зазвонил телефон.
— Извини, пожалуйста, — сказал Спаситель, очень довольный, что отойдет от подростка подальше. — Да, алло! Что? Oh, you speak english? OK, no problem, I understand[29].
Звонила мадам Хадад. Она хотела проконсультироваться по поводу своей дочки Райи, «who is very, very shy
