Спаситель оглядел приемную.
— Мешки под глазами, я имею в виду.
— Понял. Ты по-прежнему не спишь?
— Сплю, и еще как! Вот только что в музыкалке дрыхла. Училка по флейте чуть меня не убила. — Бландина, вместо того чтобы сесть на кушетку, отправилась к клетке мадам Гюставии. — Куда остальные подевались? — удивилась она.
— Заболели и умерли.
— А эти как себя чувствуют?
— Как видишь.
Трем хомячатам исполнилось семнадцать дней, и они набирались самостоятельности. Мамаша Гюставия время от времени наставляла кого-то из непосед на путь истинный, утаскивая за шкирку.
— Забавные зверятки. Оставьте мне одного, папа обрадуется.
— Да ты что? Он полюбил хомячков?
— Неа, он меня боится.
— Тебя боится?
— Как только он скажет какую-нибудь гадость, — Бландина рассекла воздух ладонью, — я его ставлю на место.
— Так-так-так. Ты случайно не возомнила себя всемогущей?
— Возомнила. Я королева никудышников. А знаешь, я ведь потеряла телефон за двести двадцать евро. Мне в тот день было совсем погано.
— Отец купит тебе другой.
— Знаю, он старается купить меня своими денежками, но со мной этот номер не пройдет.
Бландина решила манипулировать манипулятором. Она потеряла уважение, какое младшие испытывают к старшим. В конце сеанса она сказала:
— Жалко, что мне двенадцать лет и вы меня не дождетесь.
— Не дождусь чего?
— Меня, чтобы жениться.
— М-м.
— Я же вас очень люблю. Даже когда вы «м-м» говорите с улыбочкой, которую не поймешь.
Спаситель улыбнулся еще шире, и улыбка стала почти пугающей.
— Вау! — воскликнула Бландина. — Прямо как у кота из «Алисы»!
Спаситель с Лазарем раз десять смотрели «Алису в Стране чудес», и он заговорил вкрадчивым кошачьим голосом:
— «Может быть, ты заметила, что голова у меня не всегда в порядке? Потому что все мы тут безголовые…»
— Это точно, — подхватила Бландина, — особенно взрослые. Нет, не очень-то хочется мне взрослеть!
— А это уже не Алиса, а Питер Пэн. Но подумай, хочется ли тебе до скончания дней ходить в школу и заниматься флейтой?
— Вот уж нет, это точно! — согласилась она, раскинувшись на кушетке.
— Значит, лучше все-таки взрослеть.
— А можно как Марго…
— То есть?
Бландина сделала вид, что режет себе запястье.
— А-а, напугала дорогого психолога?! Не стоит. Умирать мне не хочется. Уж очень я люблю конфеты. — И запела: — «Харибо конфет лучше в мире нет!»
Спасителю всерьез нужна была небольшая передышка после ухода Бландины. Он очень рассчитывал, что мадемуазель Жовановик не явится к нему раньше времени, как в прошлые разы. Спаситель откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза ладонями. Он любил Бландину, но очень уставал от нее.
