В среду во второй половине дня Джимми снова бродил вокруг дома, где жили Кюипенсы. Уроки кончились рано, и Элла была дома одна: родители на работе, старшая сестра еще в школе. Она свободна. Свободна быть Эллиотом. Черный пиджак, белую рубашку и галстук в узкую полоску она прятала в глубине платяного шкафа. Мужскую одежду она купила тайком на свои карманные деньги, которые экономила месяц за месяцем. Этот костюм она надела один-единственный раз на консультацию к своему психологу. А в этот осенний день почему-то пахло весной. Элла решила переодеться Эллиотом и немного погулять в ближайшем парке.
Посмотревшись в зеркало, она довольно улыбнулась. Она выглядела изящным мальчиком, модно подстриженным, щеголевато одетым: джинсы в обтяжку, узконосые лаковые туфли. Мальчик и мальчик, никакого сомнения, пока не присмотришься хорошенько. Именно эта неопределенность — мальчик-девочка, Элла-Эллиот, — две сущности, как два крыла, наполняли ее жизнью, звали в полет. Ей захотелось танцевать, так она себе понравилась, и она принялась напевать песенку Милен Фармер[60]:
Надо выбирать,
Раз ты хочешь знать,
Я должна сказать
Раз и навсегда…
Да, я парень, да!
А какое тело —
Никому нет дела.
Раз и навсегда,
Да, я парень, да!
Накладывая один образ на другой, Элла двигалась по-мальчишески энергично.
Никому нет дела,
Я хамелеон!
Покачивая бедрами, она прикрыла ладошкой причинное место.
Понимала ли она точный смысл того, что пела? Она захмелела от радости. Она себя любила. Ей хотелось, чтобы Спаситель увидел ее такой.
Понемногу успокоившись, она завершила последним штрихом свое преображение — надела мягкую шляпу борсалино и вышла на улицу. Ей и в голову не приходило, что за ней следует «хвост». В парке Элла уселась на лавочку, откинула голову и, прикрыв глаза, подставила лицо солнечным лучам. И вдруг вздрогнула, широко открыв глаза. Она почувствовала: кто-то на нее смотрит. Огляделась. Нет. Никого. Но почему-то ей стало страшно в этой пустой аллее на склоне дня. На улице среди магазинов ей стало легче. А совсем она успокоилась, когда закрыла за собой дверь своей квартиры. Быстренько переоделась и спрятала в шкаф мужской костюм. В ее возрасте игра была небезопасной. Никто не подозревал в ней пристрастия к подобным переодеваниям, и уж тем более родители. Отец и так ворчал на нее за короткую стрижку.
Пискнул телефон, оставшийся в кармане пиджака. Эсэмэска. Элла прочитала и ничего не поняла. «Транс». Всего одно слово: «Транс». Эсэмэску прислал Джимми. Она не захотела ему отвечать, даже чтобы получить разъяснение. Минут через десять новая эсэмэска распорядилась: «Проверь свою ленту». Ее приглашали зайти в Фейсбук. Элла так и поступила. Она была заинтригована и уже встревожилась: тон эсэмэски показался ей угрожающим. В Фейсбуке в своей ленте она увидела фотографию, ее поместил Джимми. Элла, переодетая Эллиотом, блаженно подставляла лицо солнечным лучам. И подпись: «Не девка, а мужик». Элла почувствовала, что холодеет, так с ней бывало перед обмороком. Удалить! Как можно скорее удалить фотографию! Через час пришла новая эсэмэска, от которой Эллу забила дрожь. На этот раз от Марины: «Транс». Джимми разослал ее фотографию. Вскоре на Эллу дождем посыпались эсэмэски, одноклассницы не скупились на издевательства и оскорбления. «А-а, карнавал! А сиськи куда подевала?», «Ждешь клиента?», «Эй, парень, ты для школы переодеваешься девчонкой? Или ты лесби и кадришь девчонок?», «Дрэг-квин или дрэг-кинг?»
