Пока установленные ловушки ожидали на холмах, мы бродили по лесу, чтобы найти подходящие ветви для костра. Через каждые несколько шагов мы слышали движение и пение птиц и замирали на месте, чтобы послушать их. Как только мы убеждались, что охотники не шли по нашему следу, то продолжали охоту.
— Сегодня утром я слышала, как они сказали, что получили известие из замка о моем местонахождении. — В ожидании ответа я глянула на него краем глаза.
Он посмотрел на меня, но без того человеческого выражения лица, которое я так хорошо знала, было трудно прочитать его мысли.
— Это был не я.
— Ты знаешь, кто еще мог об этом знать? — У меня была мысль, что, возможно, его братья узнали, с кем их младший брат общался в лесу каждый день.
Своим молчанием он подтвердил мои подозрения.
— И ты встал на их сторону, — пробормотала я себе под нос. С того момента, как я обнаружила под маской его лицо, я знала, что это было как-то связано с ними. Я потеряла его, как и боялась.
Должно быть, он услышал мое бормотание, потому что перестал делать то, что делал, и повернулся ко мне с очевидным гневом.
— Не вини меня за это, Ана. За твою голову была назначена награда задолго до того, как ты встретила меня. Не я был тем, кто соврал.
— Говори себе все, что должен, Тео.
От разочарования я бросила на землю пропитанную дождем ветку. Я не могла смотреть на него. Он был прав. За мою голову назначили награду до того, как я встретила его. Я знала, что частично была неправа. Я врала. Я скрывала от него правду. Я была разыскиваемой преступницей, приговоренной к смерти. Я была опасна, и мне нельзя было доверять. Но это не меняло того факта, что я полностью разочаровалась в Тео. Я пошла вперед, избегая его взгляда.
— Не хочешь рассказать мне, что ты сделала? — Я не ответила. — Есть еще покрытые шерстью принцы?
Я зыркнула не него.
— Не смешно.
— Просто скажи мне, — настаивал он.
— Я ничего не делала, — ответила я.
— Давай же, скажи мне.
— Я же сказала. Я ничего не делала. — Я повысила голос и поморщилась от того, что вспылила. После того, как я упрекнула его, что он очень громкий, мне нужно было быть более осторожной.
— Ты ждешь, что я поверю, будто люди хотят твоей смерти, потому что ты ничего не сделала.
— Это такое же безумие, каким кажется.
— Это не имеет никакого смысла, Анабель. Должно же быть что-то, и предполагаю, что ты стыдишься рассказать мне о том, что сделала.
Я перестала делать то, что делала. Я чувствовала, как мои руки сжимались в кулаки, и, честно говоря, не знала, сказал ли он это для того, чтобы заставить меня говорить.
