В Варшаве Савинкова ждало разочарование. Азефа там не оказалось. Он выехал оттуда в Вену и из этого города послал в самый день покушения телеграмму в департамент полиции, создавая себе, таким образом, благоразумное и верное алиби.
Трудно разрешить запутанный и сложный вопрос о роли Азефа как «сотрудника» в этом необыкновенном деле. В какой степени полицейская камарилья, орудием которой он являлся, была осведомлена о действиях провокатора и прикрывала его? Эти вопросы связаны с общим и основным толкованием деятельности Азефа. Мы ниже изложим все гипотезы, которые были приведены, и подвергнем их беспристрастному анализу и оценке при свете собранных нами фактов.
Согласно гипотезе Бурцева «хозяин» Азефа, начальник политической полиции за границей Рачковский, все знал о заговоре. Эта странная личность, роль которой в организации русской провокации на протяжении чуть ли не нескольких десятков лет громадна, попала неизвестно по какой причине в опалу при всемогущем Плеве. Одним из мотивов удаления Рачковского явилось, как об этом заявил представитель социал-демократической фракции в Думе Покровский, его участие в провокационном убийстве в Париже генерала Сильвестрова, посланного за границу для наблюдения за русскими революционерами.
По другой версии, которую мы здесь приводим с большими оговорками и то только вследствие ее любопытного анекдотического характера, отстранение от дел всесильного сверхсыщика Рачковского имело другие, более «серьезные» причины. Царь Николай очень приблизил к себе некоего Филиппа, марсельца, спирита и пройдоху, которому удалось при помощи столоверчения, вызывания духов, в том числе духа «обожаемого родителя», совершенно овладеть духом самого всероссийского самодержца. Некоторые придворные котерии, которым новый фаворит стал поперек дороги, решили во что бы то ни стало отделаться от него и обратились к Плеве с просьбой выяснить темное прошлое авантюриста. Плеве это дело поручил Рачковскому. Но Филипп каким-то образом пронюхал о готовящейся против него интриге и прямо пошел горько жаловаться на это царю. Разгневанный Николай II приказал Плеве немедленно отрешить от должности Рачковского, что тем и было исполнено.
С этого дня Рачковский якобы возненавидел всеми силами своей души всемогущего министра. После своей опалы он занял пост директора какой-то кружевной фабрики в Варшаве, принадлежавшей бельгийской компании. Но мирная работа администратора мало удовлетворяла «мастера сыска», который глубоко тосковал по своей старой профессии. Он постоянно мечтал о возвращении к делам и мести виновнику своих бедствий.
