Террористы и охранка | страница 34
К этому его, впрочем, побудили особые соображения. Другие занятия стали целиком поглощать его время.
Уже от природы молчаливый и угрюмый, он становился все более скупым на внешние проявления жизни. Какие тяжелые думы осаждали его? Какие уродливые замыслы копошились в его нездоровом уме? Какие мрачные пропасти разверзались перед ним, когда он заглядывал в будущее, пропасти, к которым он чувствовал себя увлеченным фатально, бесповоротно? И какие безнадежные, отчаянные средства придумывал он, чтоб вырваться из острых зубов полицейской машины, которой он отдавал себя по собственной воле? Кто знает? Может быть, когда-нибудь Азеф, ушедший от мести преданных им друзей, от правосудия и приговора страны, решится написать свою исповедь и раскрыть перед людьми тайну чудовищной двойственности величайшего предателя, какого когда-либо знала история…
Азеф был женат и имел двоих детей. Азеф семьянин! Какой богатый материал для художника и психолога чудовищного! Замешанный в десятки кровавых событий, Азеф, все существование которого было спутанным клубком преступлений и интриг, воплощавший, казалось бы, наиболее яркий тип «одинокого», «отверженного», по ставившего себя за пределы человеческого и… Азеф в кругу семьи! Иуда Искариот, наслаждающийся мещанским счастьем за семейным очагом!
В годы своего студенчества Азеф часто приезжает из Карлсруэ в Швейцарию, где он познакомился с молодой эмигранткой по имени Менкина. Менкина была в России модисткой, во очень много работала над своим самообразованием; увлекшись жаждой знания и духовного развития, она — подобно тысячам других молодых девушек — решила покинуть свой родной город и поехать учиться в Швейцарию. Здесь она сошлась с Азефом. В 1895 г. у молодой четы родился первый ребенок, через семь лет — другой, оба мальчика.
Возможно ли допустить, чтоб в продолжение пятнадцати лет, проведенных вместе, бок о бок, в тесном и беспрерывном общении, жена предателя оставалась в полном неведении относительно настоящей, неказовой стороны жизни Азефа?… Не многие этому поверят. А между тем есть основание думать, что именно так оно и было.
Жена Азефа сохранила до конца свои скромные студенческие привычки. Она целиком посвятила себя воспитанию детей, которые вырастали в атмосфере, насыщенной восхищением и преклонением перед «гением» их отца, великого революционера, боровшегося где-то там, далеко-далеко, против притеснителей и угнетателей народа и только изредка и ненадолго навещавшего их в Париже, куда он приезжал, чтоб отдохнуть среди своих от «опасных трудов».