Вера в Азефа была так велика, так безгранична, что даже прозорливый, непримиримый Гершуни, лежавший, на смертном одре в Швейцарии, чуть ли не потерял сознание от охватившего его глубокого возмущения при вести о том, что на Азефа возводятся подобные обвинения. Придя в себя, он воскликнул, что «как только поправится, он уедет в Петербург и там совместно с Азефом организует покушение против царя, чтоб раз и навсегда положить конец всем этим басням, всем этим бессмысленным слухам».
16 марта левая группа с.-р. вынесла, однако, резолюцию, наделавшую много шуму, «о провокации в партии». Группа подверглась многочисленным нападкам, но она все же мужественно стала на сторону Бурцева. Между этим последним и центральными учреждениями началась открытая борьба.
Согласно инструкциям, данным центральным комитетом, «специальная комиссия по расследованию провокаций» решила в апреле, мае, июне и июле допросить целый ряд лиц и, между прочим, Бурцева.
Бурцев с настойчивостью и жаром отстаивал свое обвинение. Большинство членов комиссии соглашалось, что в партии сидит провокатор, занимающий очень крупное положение, но энергично отвергало, что этот провокатор Азеф.
К концу июля и в начале августа в Лондоне состоялась конференция партии социалистов-революционеров; с глубоким чувством беспокойства и изумления Бурцев узнал, что Азеф принимает участие в ее работах. Его негодование вылилось в резком письме, досланном на имя одного эмигранта, Теплова, который присутствовал на съезде в качестве «почетного гостя»[18].
Бурцев бесхитростно, прямо заявил в этом письме, что «глава боевой организации-агент-провокатор». Теплов передал письмо центральному комитету. Однако этот последний не счел нужным ни поднять вопрос об обвинениях Бурцева на самой конференции, ни ознакомить с этими обвинениями совет партии, состоявший из 5 представителей от 13 областных федераций и 5 представителей центрального комитета. По окончании конференции собравшемуся совету был только сделан доклад о работах комиссии, образованной для расследования причин, вызвавших последние неудачи в области террора[19].
Но Бурцев не сложил оружия. Он с еще большей резкостью продолжал поддерживать свои обвинения и заявил, что будет преследовать свою цель до конца, то есть до полного обнаружения истины.
Центральный комитет решил покончить со всеми этими «клеветническими обвинениями» и привлечь Бурцева к товарищескому суду[20], назначения такого суда потребовал с бесстыдной смелостью сам Азеф.
