Вторая гипотеза, которую нам лично изложил Борис Савинков и которая разделялась значительным кругом лиц, менее сложна. Она представляет тем больший интерес, что принадлежит человеку, который в продолжение долгих лет был в «боевой организации» правой рукой Азефа и верил ему до самой последней минуты. Сущность ее такова: Азеф был простым агентом-провокатором, но только не все свои тайны выдавал полиции. Терроризм для него являлся неисчерпаемым источником выгод и наслаждений, и он считал безрассудным и нерасчетливым убивать курицу, приносившую ему золотые яйца. Естественно, что он всячески скрывал от полиции некоторые из своих предприятий, оберегал от нее своих ближайших сотрудников. Сохранить «боевую организацию» значило для него сохранить те тридцать тысяч сребреников, которые он получал от департамента полиции.
Гипотеза центрального комитета прежде всего наталкивалась на чисто логическое и непреодолимое препятствие: невозможность одновременного служения и революции и полиции. Кроме того, Бурцев выдвинул против нее целый ряд очень сильных доводов. Как, например, было объяснить, что непосредственное начальство Азефа якобы ничего не знало о террористической деятельности его, имея в рядах партии других провокаторов (и таких влиятельных, как Татаров, Жученко и др.), которые не могли не быть осведомлены о том, что было известно всякому среднему работнику. С другой стороны, множество темных событий, на которые гипотеза Чернова, казалось, проливала яркий свет истины, оказалось после опубликования обвинительного акта против А. Лопухина, простыми случаями предательства. Выводы, к которым В. Бурцев пришел чисто дедуктивным путем, мало-помалу подтверждались по мере того, как обнаруживались новые факты или же делались правительством вынужденные признания.
Что касается гипотезы Бориса Савинкова, то она нам кажется верной лишь постольку, поскольку она может, быть применена к какому бы то ни было провокатору. Но она в то же самое время совершенно ошибочна, потому что она неполна. Если бы желание Азефа сохранить «боевую организацию», обеспечивавшую ему его четырнадцать тысяч рублей, не совпадало с определенными интересами охраны, он долго не мог бы нести свою опасную игру и неминуемо на этой игре сломил бы себе шею.
В действительности вся преступная деятельность провокатора могла быть объяснена только при допущении известного дуализма царского политического сыска и постоянной общности интересов одной ее части с личными интересами Евно Азефа.
