Я больше не смотрела весь день напролет научно-популярные передачи, у меня появилась привычка сидеть перед выключенным телевизором и думать о своем.
Понятно, что на ребенка будет уходить масса времени. Но и на меня тоже нужно много времени. Интересно, как родители справятся?
В голову лез кошмарный доктор Гризли: а вдруг они решат воспользоваться его советом? У меня никак не получалось отогнать от себя эту мысль.
Как-то, за несколько месяцев до рождения ребенка, я задремала на диване в гостиной. Мама обложила меня подушками, чтобы я не упала, Ириска улеглась рядом на полу, на папиной любимой джазовой волне играл монотонный саксофон. Мама с папой сидели на втором диванчике и тихонько разговаривали. Они были уверены, что я сплю и не слышу их.
— А что, если? — спросила мама. Голос у нее был напряженный.
— Никаких «если»! Ну, подумай сама, вероятность же почти нулевая, — ответил папа, но как-то не очень уверенно.
— Я не переживу.
— Тебе не придется ничего переживать, будет… — Папа старался говорить спокойно.
— Ну а если?… — перебила его мама. И заплакала. До этого она плакала при мне только однажды.
— Все будет в порядке, — убеждал ее папа. — Мы должны думать о хорошем.
— Это все из-за меня!
Я ловила каждое слово.
— Ты о чем?
— Это я виновата, что Мелоди такая! — Мама так горько рыдала, что было трудно разобрать слова.
— Диана, не говори глупости! Ты ни в чем не виновата! Просто так случилось — и все.
— Виновата! Я мать, я должна была нормально впустить ее в этот мир, а я все испортила! — Она всхлипнула. — Любая женщина способна родить здорового ребенка! А я не смогла!
— Милая. Любимая. Ты ни в чем не виновата. Ни в чем! — Папа притянул маму к себе и крепко обнял.
— Чак, я боюсь! Я очень боюсь, что и с этим ребенком что-то будет не так. — Мамин голос дрожал.
— Нет. Пожалуйста. Даже не думай об этом, — шептал папа. — Вероятность того, что двое детей у одних…
Больше я ничего не слышала, потому что сердце у меня выскакивало из груди. Сколько же всего я хотела им сказать — и не могла!
Я хотела сказать маме, что мне ее очень, очень жаль.
И что она ни в чем не виновата.
Я такая как есть, и с этим ничего не поделаешь.
Но я не могу ей этого объяснить, вот что хуже всего.
Во время маминой беременности родители занимались мною ничуть не меньше, чем раньше, хотя, честно говоря, я боялась, что им будет не до меня. Постепенно многие из обычных маминых забот перешли к папе. Он загружал и развешивал белье, готовил, таскал сумки с покупками — и меня тоже. И ничего, справлялся: я ни разу не опоздала в школу, а перед сном папа обязательно мне читал. Мы всей семьей ждали появления малыша, надеялись на лучшее и молились.
