— Мисс Грейнджер, вы не перестаете меня удивлять, боюсь, я даже представить себе не могу, что от вас можно ожидать в следующий раз, — она польщенно улыбнулась, а он задумчиво продолжал есть.
Некоторое время они ели в тишине, затем Гермиона не выдержала.
— Во время нашей последней встречи в 1996 году вы хотели меня спасти, или избавиться, чтобы под ногами не путалась? Не отвечайте, я знаю правильный ответ.
Он задумался, а она снова погрузилась в воспоминания, не прекращая есть, чтобы лишний раз не нервировать его.
* * *
Они выпили по глоточку Феликс Фелициус и принялись ждать. Зелье обострило чувства. Предчувствие беды усилилось многократно, но Гермиона знала, что необходимо ждать.
Когда в замке раздались первые крики, и в коридорах появились первые всполохи проклятий, Гермиона встала. Она точно знала, куда надо идти. Феликс четко указал ей, что нужно идти в подземелье, к нему.
Она видела его только на уроках. В последнее время он стал более раздражительным, срывающимся на них по пустякам. Что-то его явно беспокоило, но что именно, было непонятно. Судя по его поведению, он не помнил тот вечер, когда она едва не попрощалась со своей невинностью в его комнатах. Но это подразумевало проклятье, которое ей удалось найти.
Она попробовала поговорить с Гарри, но тот ничего странного не заметил. Тогда Гермиона поняла, что она настолько его изучила, что видит каждое, даже самое незначительное отклонение в его обычном поведении, что способна заметить даже самый незначительный нюанс. Но видит все это только она.
А еще она попыталась выбросить из головы то, что произошло четвертого мая. Она пыталась забыться, проводя много времени с Роном. Но после его поцелуев, ей часто хотелось тайком вытереть губы. Нет, это не было неприятно, Рон ей действительно нравился, и Гермиона отдавала себе отчет, что, если бы ей не с чем было сравнивать, она бы даже получала удовольствие от ласк Рона. Но проблема заключалась в том, что ей было с чем сравнить.
Принятое зелье настойчиво звало ее к нему. Поддавшись порыву, или действию зелья, она прихватила с собой Луну, и они поспешили к декану Слизерина.
Они сразу же прошли к его апартаментам.
Если Луна и удивилась, откуда Гермионе известно, где они расположены, то вида она не подала.
Она еще не успела постучаться, как дверь резко открылась. Он застыл на пороге, внимательно глядя на нее. На Луну профессор не обратил внимания.
— Проходите, — он посторонился. — Профессору Флитвику нехорошо, побудьте здесь с ним.
