Но он всегда появлялся, а я больше никогда не оказывалась в его комнате.
Я пыталась сопротивляться манипуляциям, держать дистанцию между нами, так как больше не была прикована к кровати. Но ничего не получалось. Мне некуда было деться, некуда идти. Не помню, чтобы покидала комнату после освобождения от оков.
В моей голове были только отрывки воспоминаний. Я спускалась по лестнице. Сидела у кровати женщины и удивлялась, почему её вены такие тёмные. Потом я питалась. Я помню, как хорошо чувствовала себя в тот момент, а после этого не чувствовала совсем ничего, затем проваливалась в сон. Каждый раз, когда я просыпалась, я была полна энергии жизни. Жизни, которую я была вынуждена украсть у кого-то другого. Затем я мылась. Я всегда мылась. Подробности кормления были размытыми тенями, которые я не решалась рассмотреть поближе.
Каждый день был похож на предыдущий.
Около полудня или часа дня цепь снимали, но ошейник оставляли как напоминание − глупое, бессмысленное напоминание, потому что, если Принца не было рядом, я либо спала, либо ходила кругами. Дверь была закрыта, и прорваться сквозь толщу дерева словно ниндзя, было невозможно. Никто не приближался ко мне.
Ни Брина.
Ни Фэй.
Когда я просыпалась, еда всегда была на тумбочке. Я понятия не имела, приносила ли ее Фэй или кто-то другой, но это всегда был сэндвич. Весь день я питалась подобной едой, и иногда мне совершенно не хотелось есть, потому что… я уже была сыта другой пищей.
Когда у меня был полный контроль над разумом и телом, мне необходима была каждая капля силы воли, чтобы голыми руками не вырвать Принцу сердце. Это было бы тяжело и грязно, но существовала очень неплохая вероятность, что мне удастся это сделать. Ненависть, внутри меня горела ярче тысячи солнц, но даже с ней мне всегда, всегда было холодно. С каждым новым днём я все больше покрывалась льдом изнутри. И я не ощущала этого лишь когда спала.
Больше я ничего не чувствовала.
Однажды Принц разъяснил мне, почему я засыпала сразу после кормежки. Оказалось, это что-то сродни желанию вздремнуть после обеда в честь Дня Благодарения, или после того, как весь день загорали на солнышке. В конце концов, ты чувствуешь себя истощенным, и тело перестает сопротивляться. Но я не страдала от похмелья и моему телу не нужны были силы на восстановление. Единственное, в чем я нуждалась — во сне. И всякий раз по пробуждении я чувствовала себя намного лучше, как бы горько ни было это признавать.
