— Или на боевом, — сказала я из врождённого упрямства. Хотя не только — парень был на вид довольно крепкий, хоть и худой. Жилистый, а на руках мозоли, я заметила, когда он платил. Явно умеет обращаться с оружием, и скорее всего это вовсе не магический шар.
— Ах, уймись ты уже, — мать получила от торговца мешок, всучила его мне (вот когда нужно было таскать за ней покупки, речь о том, что девочке не подобает носить тяжести, почему-то не шла) и направилась к выходу.
Я, скорчив ей в спину негодующую рожу, пошла следом. И, едва выйдя на крыльцо, увидела там лежавший, как ни в чём не бывало, мамин кошелёк.
— Нигос! — мама сноровисто подняла его и раскрыла. — Слава Великому, и деньги на месте! Ну вот, я же говорила, он просто вывалился!
Просто вывалился? Странно… С чего бы ему вываливаться, когда мать обычно прячет его на самом дне сумки. Да и до сих пор она в каждой лавке копалась, вытаскивая его. Что он, сам по себе подпрыгнул, чтобы вывалиться?
С другой стороны, воришка скорее бы подрезал саму сумку, а она цела. Да и деньги бы пропали.
Я подозрительно обвела взглядом окрестности, как будто надеялась увидеть подсказку. Но улочка была не особо людная, сюда заходили в основном только те, кто целенаправленно шёл в лавку магической дребедени для студентов Академии Трёх Сил. Пусто… узкая улочка, сваленные в беспорядке ящики, забор, крыша дома в листве. Тут что-то привлекло моё внимание, я уставилась туда и увидела на заборе маленькое белое животное.
Оно обвилось вокруг выдающейся наверху опоры, вытянуло длинную шею и смотрело в нашу сторону. Маленькие чёрные глазки забавно поблёскивали, круглые ушли были прижаты к голове.
— Ой, надо же, ласка, — мама тоже его заметила. — Или это горностай? Что он делает здесь, в городе? Может, сбежал?
Я неопределённо пожала плечами. Ласка, заметив наше внимание, шмыгнула куда-то вниз, пролезла под забором и смело подбежала к нам.
— Она ручная? — я присела и протянула руку. Ласка умерила шаг, но приблизилась и ткнулась острой мордочкой в ладонь. — Может, возьмём её?
Мама открыла рот, чтобы возразить (я знала это выражение на её лице), но ласка, будто поняла, тут же вывернулась из-под моей руки и белой молнией помчалась прочь. Мгновенно затерялась где-то среди ящиков и бочек.
— Пойдём домой, Сатьяна, — окликнула меня мать. — Перед отъездом ещё надо успеть поклониться Хранителю.
Странно, но ласка шла за нами, как привязанная. Пряталась от встречных, от бродячих псов, кидавшихся за ней с лаем, быстрыми прыжками пересекала открытое пространство, временами пропадала, но потом снова появлялась.
