Я думала недолго. Об академии я мечтала, но тогда, когда думала, что буду учиться на боевика. Но ещё меньше, чем «рыбаком», я хотела бы стать женой прыщавого Дейна.
Учиться долго, четыре года. За это время много воды утечёт, может, и унесёт с собой ненавистный брак. И там, в академии, мама не достанет меня со своими придирками и запретами тренироваться. И там будут Лас с Вейсом. Мы ещё покажем магическим ромашкам, что такое клан Сантерн!
— Так и быть, в академию поеду, но у меня есть своё условие.
— Мала ещё матери условия выставлять! — мгновенно отозвалась мать. Но потом добавила: — Ну?
— Я сама собираю свою вещи.
Она некоторое время буравила меня подозрительным взглядом, потом кивнула:
— Так и быть. Но если ты попробуешь забыть хоть что-нибудь важное, приедешь обратно, так и знай. И отправишься отсюда уже только замуж.
Мы мотались по рынку три с половиной часа, покупая форму, учебники, справочники, ингредиенты для зелий и заготовки для простейших артефактов. Заготовки и тренировочное магическое оружие оставили напоследок, и тут вдруг, когда пришла пора платить, обнаружилось, что у нас нет кошелька.
— Как же так, — мама в тысячный раз перебирала вещи. — Ведь он был же, я заплатила за походный столовый набор, сунула снова в сумку, потом ещё раз проверила.
— Пойдём уже, — я отпихнула в сторону кучу, которой не суждено было стать нашей.
Со злорадством посмотрела на аккуратно уложенный в центр кучи круглый магический шар на цепи. Алый, с похожей на желток сердцевиной, слегка пылающей, отзываясь на прикосновение, так-то, чисто внешне, он был неплох. Мама и правда выбрала лучшее в этой лавке — ну, лучшее из возможного.
Вот только любому даже самому красивому и потенциально сильному магическому шару я бы предпочла простой грубо сработанный железный меч — оружие боевиков. Руки сами сжались, словно в них легла рукоять любимого Сорванца, пахнущая железом и кожей, моим собственным потом, впитанным за годы тренировок.
— Потом вернёмся, — я дёрнула мать за рукав. На самом деле я лелеяла надежду, что возвращаться не придётся: вдруг родители передумают… хотя нет, раньше небо расколется, чем они передумают.
— Потом уже может и не быть, — проворчал низкорослый бородатый торговец. Мама ему плешь проела, требуя самое лучшее и при этом не самое дорогое, а теперь, когда выяснилось, что все его страдания были напрасны, доброжелательность слезла с него, как лак со старой миски.
— Оставьте для нас, мы придём и заплатим, — распорядилась мать.
