— Это цепь, привяжи к своей ауре, чтобы шпионишка не сбежал. Он трусоват, раз уж появиться смелости не хватило. Завтра же днём пойдёшь на кафедру животноводства и потребуешь, чтобы они вытащили мага из этой белой шкурки. Я бы сама сходила, но обещала твоему отцу, что вернусь через три дня. Ты поняла? Завтра же!
— Поняла, — пробурчала я, вплетая нить в ауру.
Только теперь я начала понимать все масштабы катастрофы.
Может, мама и ошибается, но если права, то это кошмар. Я что, всё это время спала с неизвестным магом?
Хагос, я ведь и переодевалась без малейшего смущения! И брала ласку к себе под одеяло, и щеголяла при ней в маечке и шортиках, которые ничего не скрывают. И вообще не следила ни за поведением, ни за собственным языком, молола всё, что только приходило на ум.
И… тысяча тварей на мою голову, я же рассказывала ей про Хена!
Нет, конечно, в этих сведениях нет ничего такого важного, это же не семейные секреты. Но при мысли, что всё это время мои сокровенные излияния слушал какой-то незнакомец, мне стало и стыдно, и страшно.
— А они точно смогут разобраться, кто это? — я отвернулась от умоляющих чёрных глазок. — И я бы не хотела, чтобы кто-нибудь пострадал.
— Не волнуйся, — мать хищно усмехнулась. — Пострадает только тот клан, который осмелился заслать к нам лазутчика. Проследи, чтобы всё было тщательно зафиксировано. Мы ещё возьмём с них такое возмещение, что они пожалеют, что вообще посмели сунуть к нам нос.
Мановением руки она отправила ласку за окно, подвесив снаружи в магической сетке, и закрыла окно непроницаемой для прослушивания пеленой. После этого мы снова уселись на кровать, и мама ещё несколько раз объяснила мне, что делать завтра, как выдвинуть формальное обвинение, и велела отписаться сразу, как только выяснится имя посмевшего шпионить клана.
Вместе мы немного поломали голову над тем, почему ласка прибилась именно ко мне. Мать предположила, что я показалась ей, вернее, её хозяину, самой доверчивой, и я скрепя сердце была вынуждена согласиться. Ни Лас, ни Вейс ни за что не стали бы доверять подозрительному животному свои переживания.
Впрочем, утешала одна мысль: что никаких по-настоящему важных клановых секретов я ласке не рассказывала и рассказывать бы не стала. Только свои переживания и мысли по поводу Хена.
Уезжала мама с первым же караваном, так что подняться пришлось ни свет ни заря. Я взяла с собой ласку, чтобы сразу после проводов идти на кафедру животноводства. Мама сказала, что лучше управиться с этим делом перед тем, как начнутся лекции.
