Здесь стоял диван, укрытый лоскутным покрывалом. Присела, прикоснулась, провела, рассматривая разноцветные лоскуты. Незаметно прилегла на вышитую подушку, прикрыла веки. Наползла дремота, позволила забыться.
Пробуждение было резким, будто кто-то толкнул. Не сразу поняла, что происходит, только услышала всхлип подруги. Встала, и словно в замедленной съемке, увидела, как Надя отодвигает тонкую штору. «Останови ее!» — крикнула невидимая Ярослава, и я метнулась к окну, потянула Надюшку на себя, и мы обе рухнули на ковер.
Тяжело дыша, она обернула ко мне залитое слезами лицо.
— Его забрали…
— Он знал.
— И все равно, — подруга рыдала без остановки, — он сделал это ради меня, потому что любит и всегда любил, а я не оценила-а-а…
— Насильно мил не будешь, — прошептала я, обнимая Надюшу и рыдая вместе с ней. Сначала из женской солидарности, потом припомнив свои собственные обиды.
Вдоволь наревевшись, мы решили поспать. Я окончательно уверилась, что Ярослава присматривает за нами, поэтому со спокойной душой упала в объятия Морфея.
Проснулась, ощущения не из приятных — казалось, что плыла, а потом меня выдернули из сна, бросили на твердые камни.
— Пора! — толкнула подругу, спящую в кресле-кровати.
Она, зевая, поднялась, огляделась, и тут в моем животе заурчало. Вопрос Нади был своевременным:
— Когда мы в последний раз ели?
Подсчеты в уме оказались неутешительными. Нормально завтракали мы позавчера утром. За окном было темно, и, отыскав часы, стоящие на комоде, мы поняли, что время перевалило за полночь.
— Умоемся и в путь! — Надюшка потянулась.
— Заглянем старушке-соседке в закрома? — не хотелось бы упасть в голодный обморок.
— Ну-у… — подруга первой направилась на кухню.
В шкафчике нашелся холщевый мешочек с сухарями, воду налили из-под крана и вскипятили в эмалированном расписном чайнике, кусковой сахар находился в сахарнице на столе. Ранний завтрак нам показался пищей богов.
— И мы готовы к подвигам! — жизнерадостная Надя воодушевляюще улыбнулась.
Не знаю, как к подвигам, но к борьбе мы приготовились. Надюшка отыскала и позаимствовала у старушки газовый баллончик, я, не мелочась, нож для разделки мяса. Нервно похихикали, долго слушали из-за двери, что происходит в подъезде, и, убедившись, что все тихо, вышли. Нож блеснул в лучах луны, заглядывающей в высокое окно подъезда. Надя моргнула и бросила на меня красноречивый взгляд, на что я шепотом, но убежденно уронила:
— Пригодится!
— Думаешь, их можно убить ножом для мяса? — саркастически осведомилась подруга.
