— Неужели я? — Айвен приподнял бровь в притворном изумлении.
— Ты?.. — все, что смогла, но он бы не позволил задать вопрос.
Поднял руку, приложил палец к моим губам, провел по ним, шепнул:
— Тс-с… разговор потом. Сейчас я хочу ощутить все твои эмоции, Лизавета! — никто и никогда не произносил мое имя вот так, словно пробовал на вкус.
Нашла в себе силы, хоть голос не слушался, поэтому дрожал:
— Ты расскажешь мне о медальоне, — не вопрос, скорее мольба.
— Мы поговорим, — усмехнулся Айвен в ответ, и я прикрыла веки, отдавшись танцу, только-только осознав, что произошло то, чего опасалась.
Мы танцуем, но я не ощущаю скованности, страха, сомнений, будто он стер их. Даже с Максом никогда ничего подобного не случалось. Помню, сколько долгих часов мы потратили на то, чтобы выучить все движения свадебного вальса. Хотелось разучить танго, но не вышло. Тогда расстраивалась, теперь точно знаю, почему не получилось! Партнер не тот!
Айвен довольно улыбнулся, отпустил, но я сама уже оттолкнула его, чтобы крутануться подобно дикарке, что изгибалась в древнем, как сам мир, языческом танце, следуя первобытному зову. И сейчас я слышала его, он звучал в каждой ноте, звал, сквозил в каждом па.
Шаг, поворот, мимолетное объятие, и земля уходит из-под ног, мерещиться, будто взлетаю, смотрю сверху вниз на удивленных людей, на яркие всполохи костров. И снова серые глаза напротив, не отпускают, не позволяют отстраниться, возвращают с небес, и я снова чувствую траву под ногами, но лишь на мгновение. После меня поднимают на руки и уносят куда-то во тьму, краем уха слышу изумленные возгласы, летят за нами шепотки, только не это важно.
Перед глазами все расплывается, мелькают тени, сменяются образы, но у меня нет желания вырваться и убежать прочь. Пока я знаю твердо — сейчас Айвен для меня не опасен!
