— Хорошо, — пробормотал он. Дэш снова протянул руку, и его пальцы прикоснулись к её руке так же, как раньше. — Отлично.
— Это было не плохо, — она не знала, почему всё ещё продолжает, он вроде уже принял то, что она сказала. — Не плохо. Это просто секс. Ничего, кроме секса. Это не похоже на то, что говорят: первый раз должен быть особенным.
Глаза Дэша в этот тихий момент остановились на её лице. Затем он очень тихо сказал:
— Мой был особенным.
Её сердце и живот сжались от волнения, и она ничего не могла сделать, чтобы успокоить их.
Ей нужно было отвлечь внимание от себя, прежде чем сделает что-то глупое, например расплачется. Поэтому девушка улыбнулась и сказала:
— Расскажи мне о себе.
Он слегка приподнял брови.
— Талия, ты же знаешь, что ты была со мной в мой первый раз, верно?
Она хихикнула.
— Я не хотела рассказ о твоём первом разе. Я имела в виду рассказать о твоей работе. Например, как ты в первый раз сражался?
Он открыл рот, понимание осветило его лицо, когда до него дошёл вопрос.
— Аа, ну, первая реальная битва, в которую я попал, была на той дикой планете, о которой я тебе говорил. Мне было шестнадцать, и на меня напали эти… пещерные люди. Излишне говорить, что я бы не выжил, если бы не был спасён.
— Кем?
— Другими пещерными людьми. Менее дикими, — он покачал головой. — Я был так слаб. Так беспомощен.
— Тебе было всего шестнадцать.
— Тем не менее, шестнадцатилетний должен был сделать гораздо больше, чем мог я, — он не встречал её взгляда, но Талия видела, что память всё ещё ранит его.
— И что ты сделал?
— Я позволил другим людям заботиться о себе, так как был беспомощен, не умел заботиться о себе. В конце концов, я многому научился. Я тренировался. И даже убил животное копьём.
— Ты? — спросила она, широко раскрыв глаза. — Зачем?
— Чтобы кушать. Конечно, потребовалось три года, чтобы добиться этого момента.
— Я не могу поверить, что ты был на этой планете так долго. Как ты туда попал?
Он прочистил горло.
— Я… в капсуле.
— И никто не пришёл спасти тебя?
— Не было никого, кто бы хотел спасти меня.
Слова были сухими, без жалости к себе, но звучали так невероятно одиноко и тоскливо. Она положила руку ему на грудь.
— Что на счёт твоей семьи?
— У меня нет семьи.
В его глазах появилось какое-то новое выражение, которого она раньше не видела.
Ожесточённость. Это было тяжелее, чем Дэш, которого она знала. Что немного пугало.
— О, — она не знала, что сказать.
После долгой паузы Дэш, наконец, продолжил:
