Когда отец вернулся на следующее утро, я рассказала о своём откровении. Он рассмеялся, решив, что я снова придумываю небылицы. Я так и осталась наедине со своими мыслями и чувствами, поделиться ими могла только с ветром. Я тайком пробиралась на самую высокую башню в замке, залезала на ветхую крышу и там, в одиночестве и тишине, наслаждалась пьянящим ощущением: у меня словно вырастали крылья, и я неслась по небесным просторам, то камнем падая к земле, то поднимаясь выше облаков. Это были самые чудесные моменты в моей жизни.
Вскоре, когда отец собрался в очередной поход против демонов, я заметила, как он направляется к святилищу, и упросила взять с собой. Отец согласился, лишь когда я пообещала, что пробуду там до рассвета, молча и не двигаясь, чтобы не помешать. Открыв люк в потолке и запалив на алтаре свечу, отец опустился на колени, чуть наклонившись вперёд, опустил голову на грудь и поднял правую руку, сложив три пальца вместе. Замер, не шевелясь, и, казалось, даже не дыша. Устав наблюдать, я в точности повторила его позу и закрыла глаза.
Мысли копошились, как мыши в соломе: толкались, перебивали, мешали услышать и понять что-то важное. Хотелось выкинуть их, как ненужный хлам, но они все продолжали лезть в голову. Я сосредоточилась на дыхании, на ритмичном стуке сердца, пытаясь очиститься. Когда зудящее желание пошевелиться уже почти превозмогло моё терпение, я услышала это. Ни с чем не сравнимую песнь ветра, через которую будто говорил сам бог. Я не могла понять его речей, но была очарована умиротворяющей мелодией и тёплым, обволакивающим все естество светом. Застыв в этом удивительном состоянии, я сидела, пока отец не тронул меня за плечо. Открыв глаза, я почувствовала себя как никогда бодрой и счастливой. Свеча на алтаре давно догорела, а через люк сочились ласковые солнечные лучи. Пришло время уходить.
В тот раз отец вернулся раньше обещанного срока и выглядел очень довольным. Сказал, что никогда ещё Охота не шла так гладко — его отряд не потерял ни одного воина. После, каждый раз, когда намечался поход, отец водил меня в святилище, просил помолиться за удачу в битве и называл своим маленьким талисманом. Уж не знаю, приносили ли боги удачу отцу, но мне нравилось в святилище. После проведённой внутри ночи всегда становилось так хорошо: пропадали тревоги и сомнения, а взамен приходила спокойная уверенность.
Вот и в этот, последний раз я надеялась, что ветер поможет. Отец отпер замок большим ключом, который носил на шее вместе с гербовой подвеской — родовым знаком — в виде горлицы с мечом в когтях. Отец пропустил меня вперёд и позволил несколько минут побыть одной. Я села и сложила руки на груди.
