— Ты не тронешь зверя?
— Мне нужна только ты!
Я почти приняла тьму, когда зверь выскочил вперёд, обнажив клыки. Щупальца кинулись наперерез, но тут же загорелись. Вспыхнул чудовищный пожар, очищая мир от живых и тлена разом, но ни я, ни зверь уже не видели этого, растворившись в огненном зареве.
* * *
— Не осталось больше у Небесного Повелителя владений, чтобы наделить ими младшего сына, — заскрипел над ухом нянюшкин голос. — И приказал ему отец во всём подчиняться старшим братьям.
Я вздрогнула и укололась об иголку, воткнутую в растянутую на пяльцах ткань. Выступила кровь. Пришлось её слизнуть, чтобы не испортить вышивку, над которой я корпела весь последний месяц.
Надо же, заснула посреди бела дня. Да ещё на жёстком стуле в неудобной позе. Нет, нельзя подолгу за работой засиживаться, а то и не такая муть приснится. Так всегда отец говорил, когда я прибегала к нему в слезах после очередного кошмара. Мы не ясновидцы, наши сны не сбываются. Да и какое зло может угрожать за надёжными стенами родового замка, который охраняют доблестные рыцари из ордена Сумеречников?
В угловом камине потрескивали сосновые поленья, обогревая маленькую гостиную, в которой мы с нянюшкой дожидались Вейаса. Пока моего остолопа-близняшку учили фехтовать и пользоваться родовым даром — телепатией, мне приходилось вышивать и выслушивать наставления о хороших манерах и добронравии. А порой так хотелось сбежать в лес и насладиться свободой.
— Но младший сын был горд и вольнолюбив, — продолжала нянюшка, забыв, что я уже слышала это сказание, как и все другие, добрую сотню раз. Но мне нравились её истории. Они словно переносили во времена, когда мы с братом, совсем ещё крохи, трепетали от каждого слова и прятали головы под одеяла, если ветер завывал и бил в ставни.
Я выглянула в окно. На улице уже сгущались серые весенние сумерки, но Вейаса всё не было. Опять развлекается с какой-нибудь служанкой? А ведь обещал с нами посидеть. Сколько ещё таких вечеров осталось? После церемонии взросления нам придётся расстаться: я уеду в замок своего будущего мужа, а Вейас отправится проходить испытание, чтобы его посвятили в рыцари.
— Отказался он подчиняться отцу и вступил на тропу нетореную, чтобы самому решить свою судьбу, — голос нянюшки опустился до хрипловатого шёпота. — Долго скитался Безликий по свету неприкаянным, стоптал семь пар железных башмаков, изломал семь железных посохов, изглодал семь железных караваев прежде, чем обрёл свои владения. Была та земля широка и плодородна, но кишмя кишели на ней демоны, мешали возделывать поля, пасти стада и строить новые села. Покликал тогда Безликий самых смелых из охотников и повёл их в поход против злокозненных тварей. Кололи их копьями, секли топорами, стреляли из луков, три человеческих жизни бились, пока не очистилась земля от скверны. Но когда затрубили горны победы, Безликий почувствовал смертельную усталость. Наказал он охотникам создать орден, который бы хранил всех людей от демонов, и удалился на край земли. Но белоглазые вёльвы говорят, что ушёл он не навсегда, а лишь уснул до поры.
