Прости, матушка!
Мягко шагали босые ступни. Затрепетал хрупкий лепесток свечного пламени. Зашелестела белая сорочка.
— Гедушка! — позвал нежный голос, так похожий на давно угасший — мамин.
Не ходи сюда, глупая, не смотри во Мрак!
Задрожала Зофья, но не остановилась. Обхватил её Вестник и разинул пасть.
— Уходи-убирайся, лихо чёрное злобное. Не отдам его. Меня забери, и жизнь, и душу, а его оставь! Он — свет, он — жизнь, люблю его больше себя и ничего для него не пожалею! Я верю и зажигаю в сердце свечу!
Вспыхнул огонёк, разгорелось свечное пламя и объяло Зофью целиком. С неё на Вестника перешло и синевой налилось. Отпрянул враг, с визгом на улицу кинулся и покатился по земле, сбивая огонь.
Запели соловьи, забрезжил первый рассветный луч. Истлел под ним Вестник, прахом развеялся Мрак.
Зофья упала, обессилев, на колени. В глазах ужас, безумие оттого, что увидела то, что видеть было не должно обычным, счастливым и светлым в своём неведении людям. Гед обнял её и прижал к себе.
Послышался шелест леса.
— Теперь-то ты понимаешь, как плохо вам с людьми будет? — спрашивала Ягиня.
Надо же, впервые за тысячу лет из Ирия выбралась.
— Нет, мы победили. Пускай даже всего одного Вестника, пускай его место займёт новый. Но мы сможем и снова.
— Но какова цена? — Ягиня ласково коснулась щеки Зофьи.
Её губы дрожали в бреду, глаза смотрели, но не видели. Она от страха лишилась разума.
— Сотри ей память! Сотри им всем, чтобы никто не помнил о Мраке. Я один буду хранить эту тайну, — попросил Гед.
— Ты обрекаешь себя на вечное одиночество среди людей, — испугалась Ягиня.
— Пускай это будет моей платой.
— Будь по-твоему, сын мой, как бы горька мне ни была твоя доля.
Богиня коснулась лба Зофьи. Её лицо расслабилось, тело обмякло, глаза закрылись. Она уснула. Вспыхнул зелёный полог лесного колдовства, изумрудной лозой оплели усадьбу узоры. Исчезло всё с петушиным криком, палой листвой на пороге обернулась Ягиня, унёс её ветер, как не было.
Гед подхватил Зофью на руки и уложил на постель, а сам устроился рядом.
— Мне приснился жуткий сон, — сказала она, когда проснулась.
Гед поцеловал её в висок, улыбаясь ласково:
— Не бойся, кошмары ночи больше никогда тебя не потревожат.
Зофья помнила лишь, что Гед спас её от волков в лесу и замуж позвал. Не вспомнила ничего и Милка, когда вышла вместе с мужем проводить их. Смотрела так, словно видела в первый раз и всё удивлялась, как сестре удалось такому статному юноше приглянуться. Не вспомнили и родители Зофьи, когда через неделю на свадьбу приехали и богатое приданое привезли.
