— Она вчера в Псков уехала. К родителям. Все уезжают. Слыхали, небось, что у нас тут творилось? Вот и Юленька уехала. А что?
— Да так, ничего срочного. — Ложкин поспешил сменить тему. Он посмотрел на стол. — До сих пор пишем на бумаге? А я-то думал, что это я старомодный. Есть же кибермозг.
— Есть, — не стал спорить Татаринов. — Но развитие моторики рук способствует деятельности мозга. — И, видя сомнение Ложкина, пояснил: — Человек произошёл от приматов, которые прыгали с ветки на ветку. В нашем мозге большие области связаны с работой рук. Вот птицы, например, тоже умные, но если они будут пренебрегать полётом, они быстро поглупеют, знаете ли.
— Забавная теория. — Ложкин позволил себе улыбнуться. — Хотя я бы не назвал такими уж тугодумами пингвинов или страусов по птичьим меркам.
— И те, и другие приспособились к другим способам передвижения. Но вот, скажем, летающие птички, которых мы в клетках держим, спасибо нам вряд ли скажут. Обречены на поглупение, как курицы какие-нибудь.
— Интересно. — Ложкин потёр подбородок. — Совсем недавно мне довелось говорить с одной личностью, которая обвиняла людей в преступном изменении биосферы планеты.
— И правильно, — сказал профессор. — Я бы сравнил появление людей с появлением покрытосеменных растений. Те и другие перестроили под себя планету, но одни сделали это постепенно, а другие быстро. И от кого больший вред, думаю, очевидно.
— Несомненно, растения натворили делов! — Ложкин обернулся в сторону двери и заторопился: — Фёдор Петрович, время.
Профессор вздохнул.
— Понимаю, друг мой. Времени всегда не хватает. Оно убегает от нас и никак не хочет остановиться и посидеть немного с нами.
Ложкину вдруг стало его жалко. Учёный только-только из мёртвых вернулся, заглянул, не забыл старика, который для него столько сделал, и уже уходит, толком и не поговорив. Не «посидев немного». Он прочёл:
— Проходят года как часы, и вот мы — старики.
Мы чужды друг другу, и игры стихии от нас далеки.
Но нам дано видеть, как водоворот
В себя тянет юных, а нас не берёт…
— Нами сыта земля7, — закончил Татаринов за Ложкина. — Ступайте, друг мой. Дай бог, ещё увидимся. Московский мой адрес не забыли ещё?..
— Помню, конечно.
— И чудненько. Заглядывайте, я всегда рад.
Ложкин тепло пожал его руку.
Горизонтальный лифт перенёс его над спящим парком ко второму корпусу института. В коридоре горел тусклый свет, гудели скрытые механизмы. Ложкин вошёл в главную лабораторию и увидел Юрковского. Старик сидел в кресле. На чёрной кофте блестел какой-то орден. Тощая рука покоилась на столе, где посапывала спящая Малышка.
