— Век специалистов, — сказал Юрковский.
— Восхищён! — уважительно протянул Ложкин. — Да, ты меня понимаешь. Наука развивается, стало больше отраслей, стало больше узких специалистов. И, я думаю, что это тупик, Андрюша. Исчезли настоящие учёные, такие, которые действовали бы сразу во многих сферах науки. Конечно, изобретения и открытия случаются и сейчас, но слишком мелкие, слишком огородные. Но я надеюсь, что появится, возможно, новый тип людей, подготовленный к усложнению нашего мира. Новые учёные. Не меньшей величины, чем Аристотель, Ньютон, Эйнштейн! Такие учёные, как мы. Мало нас таких универсалов — только ты да я.
— И ещё Стёпа Павленко, — вернул Ложкина с небес на землю Андрей Георгиевич. Ложкин ухмыльнулся, оценив внезапную колкость поправки.
— Скажу тебе по секрету, — Фёдор заговорил тише, — меня сводит с ума связь! Но не времён и поколений, а эта проклятая мгновенная связь! Как?! Чёрт возьми, я не понимаю! И эта его таинственная телепортационная установка. Ты что-нибудь знаешь?
— Кое-что мне Стёпа рассказывал, — уклончиво ответил старик.
— Что? — Ложкин нетерпеливо вскочил.
— Ну, я не знаю подробностей. Так, мелочи. — Юрковский темнил, но Ложкин ждал от него объяснений. — В общем, там какая-то установка, исповедующая принцип дополнительности Бора. В системе три основных звена: инфра-корпускулярный резонатор и два когерентных тахионных осциллятора. Что-то там с какими-то новыми частицами, что-то про корпускулярно-волновой дуализм, я толком и не знаю…
— Погоди-погоди! — Ложкин уселся обратно и начал тарабанить пальцами по столу. — Неужели Павленко играет со временем? Ты это хочешь сказать? Клянусь Циолковским, это опасно! Ведь доиграется же, стервец!
— Ты думаешь? А мне хочется верить в его успех.
— Я нисколько не сомневаюсь в его компетенции… Вот! Слушай! Теперь мы просто обязаны его обогнать! Наша установка должна появиться раньше, чем его! — Ложкина не смущала разность областей работы, ему вдруг просто стало интересно соперничество со старым конкурентом. Юрковский понял, что это может навредить работе, и нанёс внезапный удар, иначе и не скажешь.
— Кстати, Федя, а как там поживает майор Груздев?
— Кто? — не понял Ложкин.
— Ну, Роман Петрович.
— А, Рома. — Ложкин моментально сник. — Да нормально поживает.
Сергей не понял, какое влияние оказал этот простой вопрос, но мгновенно уловил перемену. Мысли Ложкина по-прежнему оставались для него недоступными, но вот Юрковский… Он мыслил какими-то образами, довольно смутными, но словно бы выдернутыми из прошлого. Словно бы есть некий план, продуманный, осторожный, и Юрковский этого плана неукоснительно придерживается. В этом странном и пока неясном плане задействованы и Ложкин, и… Сергей. Андрей Георгиевич моментально сменил тему разговора и больше в мыслях к своему плану не возвращался.
