— Вы добрая принцесса, да?..
Элис часто, особенно зимой, принимали за эльфа Санты Клауса, отчего кличка «Эльф» стала домашним позывным предсказательницы, которая, впрочем, совсем не возражала против него.
Все мы справлялись со своей невозможностью иметь детей по-своему. Для меня детьми стали Эдвард, Розали, Эмметт, Элис и Джаспер. Даже несмотря на то, что последний был фактически старше меня.
Элис сама была немного ребёнком, который, казалось, не наигрался в куклы. Она не помнила своей человеческой жизни, не помнила своей семьи, из-за чего нежно и трогательно тянулась к моей материнской любви. Подобно немного капризной, маленькой девочке, она надувала губы, ябедничала и бедокурила чаще других моих детей.
Я очень любила свою крошку-эльфа. Ей очень повезло с Джасом. А ему с ней. Этот спокойный, серьёзный мальчик поначалу пугал меня своим сканирующим опасность взглядом, но видя, как знакомо загораются его глаза, когда он смотрит на свою предсказательницу, я поняла, что его холодное сердце в шрамах умеет горячо любить.
Он был нашим защитником, таким же, как Эмметт. Эмметт… Этот добродушный гризли, несмотря на грозный вид, был главным весельчаком семьи. Азартный, инициативный заряд вечного позитива, который научил нас играть в бейсбол и футбол во время грозы, разбавляя этой замечательной традицией повторяющиеся вампирские будни. Любитель пари и соревнований, он часто приходил ко мне пожаловаться и поныть на школьный бадминтон или очередное отклонённое им предложение участвовать в школьной команде по футболу.
Роуз не зря выбрала его. В нём было что-то от маленького озорного хулигана, чьи шалости никогда, в сущности, не направлены во вред кому-либо. Его поддержка и тепло позволили Розали смириться со своим бессмертием. Несмотря на язвительность, моя приёмная дочь была заботливой девушкой. Она часто скрывала своё доброе сердце, но я знала, что сейчас она переживает за Эдварда так же, как и все мы. Её пугает и нервирует возможность любого изменения в нашей устоявшейся и размеренной жизни, но подсознательно она чувствует, что как раньше уже не будет.
Я вздохнула, с грустью посмотрев на рояль Эдварда. Одинокий и покинутый, он сейчас, как никогда, был похож на своего хозяина.
Я понимала причины терзаний сына. Он видел, как несчастна была Роуз после превращения, как гнетёт её невозможность материнства, даже взросления и старости. Он понимал опасность для Беллы общения с нами, помня о запрете Вольтури, ведь девушка была человеком. И я была бы в отчаянии, если бы не видела, как счастлив мой сын был ещё недавно, общаясь с дочерью шерифа до своего внезапного побега. Лишь эти воспоминания и доверие к дару Элис наполняли моё сердце надеждой на лучшее.
