Оказавшись внутри, ребята стряхивают с рук строительные рукавицы (отпечатки!), натягивая сперва резиновые медицинские.
— Сервант в зале первое дело, — поучает Пашка, кидая вещи на диван, — ага!
Небольшая шкатулочка с золотом и бижутерией вытряхивается в барсетку. Туда же идут несколько купюр, найденные в баночке из-под крупы на кухне и из ящика компьютерного стола в хозяйской спальне.
— Смотри какие! — Ирка вылетает с несколькими наручными часами.
— Эти сразу выкинь, — брезгливо говорит Вовка, тыкая пальцем, — позолота и стразики, только лохов из провинции впечатлять, да армянам впаривать. Хотя… оставь, Ашоту скину. У него родни в Ереване много, подарков на всех не напасёшься. Хватит на раз посидеть в шашлычной, и то неплохо.
На прощанье Пашка выдрал из компа дорогущую игровую видеокарту, а Ира прихватила две зеркалки [69]. Уходили через балкон, дело заняло чуть больше пяти минут.
— Наводка, пять минут риска, и мы на коне, — хохотнул Пашка, — понял, малой?! Сколько чистыми, Ир?
— Чуть больше семидесяти, да барахло скинем, ещё где-то столько же получим, — отозвалась девушка.
— Круто! — Вырывается у меня, — это за один раз столько взять можно!?
— Можно и больше, Тоха, — смеётся Вовка, положив мне руку на плечо, — раз четыре миллиона взяли чистыми, ух и погудели! Но там дело такое… нам добро дали обчистить того мудилу. Забыл человечек, под кем ходит и кому отстёгивать должен, вот и сняли с него защиту.
— На ноги приземлили, — веско говорит Пашка, стукнув кулаком по ладони с нехорошей ухмылкой, — чтоб вспомнил, откуда вышел!
Два час спустя, скинув добычу, засели у Ашота, толстого шашлычника с заведением в глубине спального микрорайона. Народ здесь всё больше из диаспоры и такие, как мы — уличные волки, как говорит Пашка.
— Добавки хочешь, дарагой? — Ласково спрашивает армянин.
— Спасибо, дядя Ашот, не влезет больше — порции у вас здоровенные. И вкусно всё!
— Кушай, дарагой! — Ашот отходит, потрепав меня по волосам.
— Хороший ара, — чуточку нетрезво говорит Вовка, — не великого ума, но мужик!
Почему-то захотелось возразить ему, глаза у Ашота не соответствуют нарочито-простоватому имиджу. Но старшаки лучше знают людей, на то они и старшаки!
В желудке тяжело лежит вкуснейшее мясо, заполированное лёгким домашним вином.
— Из-под самого Арарата, мамой клянусь, да!
В кармане пятнадцать тыщь — бешенные, нереальные деньги, которые так просто не потратить!
— Смотрящему отстегнуть, наводчику, а вот и твоя доля, Тоха!
