– Это очень мило с твоей стороны, – ответила Эбигейл, подумав о том, какой была бы ее жизнь, если бы у ее ребенка был такой заботливый отец, как Вон. – Во время первых месяцев беременности меня мучила тошнота, зато в последнее время я ем за двоих.
Она посчитала правильным напомнить ему о ребенке, который будет ее главным приоритетом.
Они прошли через дом в небольшой мощеный дворик, окруженный кустарниками и растениями в горшках. Пока Вон доставал из пакетов еду, Эбигейл сходила за посудой и кувшином с водой. Помимо этого она принесла миску для Руби и спички для того, чтобы зажечь уличные фонари.
Спустя несколько минут они сидели за кованым столиком и наслаждались едой, которую привез Вон. Ее видов было так много, что ему пришлось принести в патио столик с крыльца. Там были финики, завернутые в бекон, крошечные эмпанады[1] с мясом краба, брускетта[2] с козьим сыром и томатами, креветки в лаваше, ра-виоли с чоризо[3] и картофельные котлеты.
Вон зажег все четыре светильника с маслом цитронеллы[4], отпугивающим комаров. Глядя на огни, Эбигейл чувствовала себя как на гавайском празднике луау[5]. Не хватало только танцев. Наевшись, Эбигейл откинулась на спинку стула и залюбовалась розовым закатом.
– Спасибо за фантастический ужин, Вон, – сказала она, сделав глоток холодной воды.
– Ты еще не пробовала это. – Он придвинул к ней тарелку еще с одним видом деликатесов.
– Что это?
– Суфле из цветной капусты с икорной начинкой. – Взяв кувшин, он долил воды в их стаканы. – Ну, что скажешь? – спросил он, когда она съела кусочек суфле.
В животе у нее что-то затрепетало, и она, улыбнувшись, приложила к нему ладонь.
– Мне понравилось. Малышу, кажется, тоже.
– Он пошевелился?
Его взгляд выражал настороженность и в то же время любопытство.
Его интерес тронул ее. До сих пор она ни с кем не делилась маленькими радостями, связанными с новой жизнью, развивающейся внутри ее. Конечно, ее мать сказала, что будет рада внуку или внучке, но Эбигейл чувствовала, что ей по-прежнему нет дела ни до чего, кроме потери младшей дочери.
Эбигейл вдруг захотелось поделиться с кем-то своей радостью, и она придвинула свой стул к Вону.
– Дай мне руку.
Он вытер пальцы о салфетку, после чего протянул ей ладонь. Тогда она прижала ее к своему животу и почувствовала, как его тепло проникает сквозь тонкую ткань ее сарафана. Ее пульс участился, во рту у нее пересохло. Воспоминания об их поцелуе в лесу вмиг ожили в ее памяти.
