— Давайте начнём с перевода, — предложил учитель, — потом посмотрим ваше творение.
Елизавета читала, переводила на английский, а сама думала об отце. Мысли о нём неотступно преследовали её на протяжении всего урока. «Он умирает, а они только и говорят, что о престоле, — вертелось в голове, — глупые, глупые, глупые люди, не понимающие, что такое смерть». Она вспомнила эшафот и шевелившиеся на отрезанной голове матери губы. Бэт вздрогнула. Книга задрожала в её руках.
— Вам холодно? — подобострастно поинтересовался учитель.
— Нет, но я плохо себя чувствую. Нам придётся закончить урок раньше обычного, — она встала и направилась к двери.
— Конечно, — услышала она за спиной.
Не оборачиваясь, Елизавета вышла из комнаты. Все, кто попадался ей навстречу, кланялись сильнее обычного. Из незаконнорождённой дочки короля она превратилась в будущую королеву. «Они думают, я запомню, кто кланялся мне ниже, — подумала Бэт, — нет, я запомню лишь тех, кто был со мной рядом всегда. А кто был рядом?» — с сожалением она поняла, что вспомнить ей некого. Неожиданно в памяти всплыл Роберт, друг детства, — вот, пожалуй, и всё.
— Вы простудитесь и заболеете, — раздался голос герцогини, — зайдите внутрь.
Елизавета вдруг поняла, что стоит на улице. Холодный воздух ворвался в лёгкие, не давая дышать полной грудью. Она сделала шаг назад и вновь оказалась в тёплом помещении.
В ту ночь умер Генрих. На следующий день к нему должен был прийти священник. Но исповедаться он не успел. Так и остался он не прощённым, не выслушанным и не понятым, страдающий и ищущий искренней любви, но так и не сумевший найти искомое. На мгновение застыла жизнь вокруг, словно в заколдованном королевстве. И чуть позже все задвигались, зашевелились. Екатерина вздохнула с облегчением: груз, лежавший на её плечах чуть менее четырёх лет, исчез. Более не нужно было бояться, подбирать слова и вздрагивать от каждого стука в дверь. Чуть переждав, можно было пытаться прибрать власть к своим рукам. Конечно, количество врагов только увеличится. Но главного врага уже нет в живых. С остальными она справится.
Но смерть Генриха обрадовала не всех. И кто-то всё же по нему искренне горевал, сожалея, что больше не прогремит его громкий голос под сводами дворца, что не пройдёт по коридорам высокий, мощный мужчина, заполонявший пространство вокруг себя необъятной энергией и силой.
Фредерико вспоминал первую встречу с Генрихом. Насмешливый взгляд уверенного в себе человека, слова, которые он произносил, всплывали в памяти и никак не позволяли поверить в то, что его больше нет.
