– Двадцать серий у нас уже написаны и готовы к производству, – удовлетворенно проговорил толстяк. – Замыслы есть еще на сорок, над ними уже трудятся наши разработчики.
Пожилой не стал возражать и осторожно пригубил вина.
– И все-таки я не уверен, что историю, как вы утверждаете, действительно можно изменить.
– Ну, конечно же, можно! – телевизионщик даже опешил; так обычно бывает с человеком, когда его фундаментальные ценности ставят под сомнение. – Разумеется, мы знаем только то, что случилось в реальности. Но сами подумайте если что-то произойдет иначе, разве результат не получится другим
– Но мне кажется, что в конечном итоге время все сгладит. Что-то будет происходить иначе, но недолго, и с течением лет все вернется на круги своя.
– Non, non, monsieur! – вдруг убежденно заявил человек с книгой, который до сих пор не принимал участия в разговоре. – Не совершайте ошибку histoire может быть измененной.
Я посмотрел на него с интересом. Говорил он с французским акцентом, но французом был едва ли, хотя и выглядел иностранцем. Готов поклясться, что свою одежду он покупал не в этой стране. Все было не так и материал, и покрой, и воротник рубашки, и галстук. Да и в руках он держал «Социальную историю американского народа» Ленгмюра. Я оценивал ее не слишком высоко из-за излишнего доктринерства, но именно такую книгу продавец книжного магазина мог всучить иностранцу, желавшему получше узнать Америку.
– А что думаете вы, профессор – обратился толстяк ко мне.
– Дело обстоит иначе. Различия не стираются, они накапливаются. Скажем, сто лет назад произошло что-то такое, что изменило исход президентских выборов. Правительство возглавят совсем другие люди, которые будут проводить совсем другую политику. Очевидно, мы будем вести совсем другие войны – с другими врагами и в другое время, и совсем другие молодые люди будут убиты и не смогут жениться и завести детей. Значит, другие люди родятся или не родятся. И, следовательно, на передний план выйдут совсем другие идеи, неважно – плохие или хорошие. Будут написаны другие книги, появятся другие изобретения, и в результате всего этого возникнут совершенно иные социальные и экономические проблемы.
– А ведь речь пока лишь об одном столетии, – подхватил полковник. – Теперь подумайте сами, какие могут произойти изменения, если Колумб отправится в плавание под английским флагом! Или, скажем, Лейф Эриксон сумеет создать постоянную колонию в Америке в одиннадцатом столетии, или сарацины выиграют битву под Туром. Представьте, каким был бы сегодня мир, если бы что-то из этого случилось. Можете быть уверены только в одном ваша фантазия окажется слишком робкой и консервативной.
