— Пирра, что это значит?
Я едва мог их слышать. Мы сжимали друг друга в объятиях, едва не лишаясь чувств от счастья.
— Моя мать, — прошептал Ахилл, — моя мать, она…
— Пирра! — голос Ликомеда пронесся по залу, покрыв шумные рыдания его дочери. Он обращался к Ахиллу, понял я. Пирра. Светлокосая.
Ахилл и ухом не повел; Деидамия зарыдала громче. Царь, проявив рассудительность, которой я от него не ожидал, окинул взором своих придворных и женщин. — Вон, все, — велел он. Приказу подчинились с неохотой; уходя, все бросали любопытные взгляды на нас.
— Итак, — Ликомед прошел к нам, и я впервые увидел его лицо. Кожа его отливала желтизной, а седеющая борода походила на свалявшуюся грязную шерсть, но взгляд был остр и внимателен. — Кто этот человек, Пирра?
— Никто! — крикнула Деидамия, стискивая руку Ахилла.
И одновременно с нею Ахилл холодно произнес: — Мой супруг.
Я закрыл рот, чтоб не выглядеть, как выброшенная на берег рыба.
— Неправда! Никакой он не супруг! — голос Деидамии взвился, вспугнув усевшихся под кровлей птиц. Несколько перышек упало на пол. Она говорила еще что-то, но за плачем слов было не разобрать.
Ликомед повернулся ко мне, словно ища спасения, как мужчина у мужчины. — Это правда, уважаемый?
Ахилл сжал мои пальцы.
— Это так, — сказал я.
— Нет! — взвизгнула царевна.
Ахилл, не обращая внимания на то, что она его толкала, склонил голову перед Ликомедом. — Мой супруг пришел за мною, теперь я могу оставить твой двор. Благодарю за твое гостеприимство. — Ахилл поклонился так, как это делают женщины. Какая-то часть моего сознания отметила, что он проделал это невероятно красиво.
Ликомед поднял руку, останавливая нас. — Следует сперва переговорить с твоей матерью. Это ведь она отдала тебя мне на воспитание. Она знает про этого супруга?
— Нет! — снова сказал Деидамия.
— Дочь моя! — Ликомед нахмурился — очень похоже на свою дочку. — Прекрати это. Отпусти Пирру.
Лицо ее пошло пятнами и было мокро от слез, грудь тяжело вздымалась. — Нет! — она повернулась к Ахиллу. — Ты лжешь! Ты предал меня! Чудовище! Апатес! — Бессердечный.
Ликомед замер. Пальцы Ахилла сильнее сжали мои. Слова имеют род — и она употребила мужской.
— Что это было? — медленно проговорил Ликомед.
Лицо Деидамии побледнело, но она упрямо вздернула подбородок и голос ее не дрогнул.
— Он — мужчина, — сказала она. И затем: — Мы женаты.
— Что?! — Ликомед схватился за горло.
Я не мог говорить. Лишь рука Ахилла не дала мне упасть.
