Ахилл повернулся, туника его натянулась на груди. В тот день я слышал, как служанка шепталась с подругой «Ты думаешь, царевич смотрел на меня за ужином?» В ее тоне была надежда.
— Услышал Мелеагр слова царя и пришел в ярость.
Сегодня утром Ахилл запрыгнул на мою постель и прижался носом к моему носу. «Доброе утро», — сказал он. Я ощутил кожей его горячее дыхание.
— Он сказал: «Не стану более за вас сражаться». И ушел в свой дом, и отдыхал в объятиях супруги.
Я ощутил, как меня потянули за ногу. Ахилл усмехался мне с пола.
— У Калидона были непримиримые враги, узнали они, что Мелеагр более не сражается за Калидон…
Я подвинул ногу к нему, поддразнивая. Его пальцы легли на мой подъем.
— Они напали. И город Калидон понес великие потери.
Ахилл дернул меня за ногу, и я наполовину съехал со стула. Пришлось уцепиться за деревянную раму, чтоб совсем не сползти на пол.
— И люди пришли к Мелеагру, умоляя его о помощи. И… Ахилл, ты слушаешь?
— Да, отец.
— Не слушаешь. Ты мучаешь нашего бедного Филина.
Я сразу постарался выглядеть измученным. Но все что я ощущал — холодок на подъеме ноги, который только что оставили его пальцы.
— Возможно, это и к лучшему. Я устал. Закончим в другой раз.
Мы встали и пожелали старцу доброй ночи. Но когда мы повернулись уходить, он сказал: — Ахилл, ты бы глянул на ту светловолосую, с кухни. Она, я слышал, под всеми дверями тебя караулит.
Не знаю уж, алый ли отсвет факела упал на лицо Ахилла или что другое окрасило его.
— Возможно, отец. Сегодня я слишком устал.
Пелей усмехнулся, словно это было доброй шуткой. — Я уверен, она способна тебя разбудить. — И он жестом отпустил нас.
Мне пришлось почти бежать, чтобы поспеть за Ахиллом, пока мы шли к нашему покою. Мы молча умылись, но боль, словно ноющий зуб, преследовала меня. Я не мог от нее избавиться.
— Та девушка — она нравится тебе?
Ахилл повернулся ко мне лицом. — А что? А тебе?
— Нет-нет, — зарделся я. — Я не то имел в виду. — С самых первых дней я не испытывал такой неловкости, говоря с ним. — Я хотел сказать, ты хочешь…
Он бросился ко мне, толкнул меня спиной на тюфяк. Навис надо мной. — Меня уже тошнит от разговоров о ней! — сказал он.
Жар заливал меня, поднимаясь вверх по шее, сковал лицо. Его волосы падали на меня, я не ощущал ничего, кроме его запаха. Губы его, казалось, были в волоске от моих.
Потом, так же, как сегодня утром, он исчез. Отошел в другой конец комнаты, налил в чашку воды. Лицо его было неподвижно и спокойно.
