Нет в русском языке такого слова, чтобы описать состояние лейтенанта. Прямо перед ним сверкал огнями разукрашенный, как новогодняя елка, Кремль. Рубиновые звезды мотались отсветами на волнах Москвы-реки. А по самой реке ползла неспешная лайба, на прогулочной палубе которой пьяно скакали человеческие фигурки под какую-то идиотскую песню: "Хуто, хуторянка! Девчоночка-смуглянка!". Остальные слова лейтенант не разобрал, потому что по набережной пронеслась целая толпа бородатых мужиков на диковинных огромных мотоциклах. Грохот от мотоциклистов стоял такой, что если бы лейтенант заорал, то его никто бы не услышал.
Поправив вещмешок... О! А в вещмешке что-то булькало. Но что именно - лейтенант решил выяснить чуть позже. В каком-нибудь тайном местечке. Вот, например, там, под мостом. Большой Каменный, кажется?
Надо только перекресток перейти.
Шагнуть направо и...
Мать моя женщина!
Нет, конечно, Алеша еще в беспризорном детстве видел всяческие картинки, но такую...
На краю тротуара, совсем рядом с дорогой, стояла плоская тумба с ЭТОЙ картинкой. На картинке сидела голая женщина, которую обхватил загорелой рукой суровый мужик. Тоже голый. Женщина, широко раздвинув ноги и приоткрыв рот, манила в какой-то "рай удовольствий". Места, которыми она манила, были прикрыты вполне реалистично нарисованными белыми треугольниками.
- Охренеть, - только и смог сказать лейтенант, когда непристойная и волнующая картинка с тихим шелестом вдруг сменилась на другую. На ней лысый мужик в черных очках и с незнакомым пистолетом в руках обещал "Замочить всех в сортире!"
Между прочим, картинки были цветные.
Волкову, впервые в жизни, почему-то захотелось перекреститься. Но комсомольцам нельзя, поэтому он не стал этого делать. В итоге, он выругался - а что еще оставалось?
Алексей осторожно вышел на угол двух улиц...
Откуда-то сквозь грохот машин доносился звонкий, грубый и пьяный девичий смех.
Смешной светофор отсчитывал зеленым секунды для пешеходов. А для кого еще? Не для этих же летающих по асфальту автомобилей, которые совершенно не обращают внимания на красные и желтые сигналы. Просто несутся, куда глаза глядят.
На огромном плакате, высоко в небе, светилось яркое:
"Кредит для тех, кто понимает! Ставка ноль процентов для постоянных клиентов!" И снежинка, рядом со словом "клиенты".
Лешке, почему-то, нестерпимо захотелось выпить.
Он пошел вдоль "Дома правительства" прочь от набережной. На стене висели таблички "Здесь жил...". А потом шли имена. Многих лейтенант не знал. Трифонова, например, который написал что-то типа "Дом на набережной". Но некоторые... Шверник. Микоян. Тухачевский.
