— Но кладбища создаются для живых, — возразила я. — И те, кто отдаёт дань памяти мёртвым, как правило, питают соизмеримое уважение к жизни.
Он окинул меня взглядом, который я никак не смогла растолковать.
— Вы действительно так мало о нас знаете?
Раздражённые нотки в его голосе заставили меня снова задуматься об его отношениях с родными, но я лишь пожала плечами.
Всё это время Ангус сидел между нами, так что никому из нас не нужно было тянуть руку, чтобы его погладить. Пёс не дурак. Я почёсывала за одним из обрубков, а Тейн водил рукой по острому хребту. Ритмические движения так успокаивали, что я начала расслабляться.
— Как вы попали в кладбищенский бизнес?
— Мой отец множество лет служил смотрителем. От него я научилась ценить старинные южные кладбища. С детства я привыкла считать кладбище рядом с нашим домом очаровательным. Это было моё самое любимое место для игр. Я называла его своим королевством.
— Так вот почему вас называют королевой кладбища?
— Как вы узнали? — удивлённо спросила я.
— Я искал на вас информацию.
— И?
— Вы много достигли для столь юного возраста. Степень бакалавра по антропологии в университете Южной Каролины, магистратура в области археологии в Чапел-Хилл, два года под началом государственного археолога, прежде чем открыть свой собственный бизнес. Всё это очень впечатляет.
— Похоже, вам пришлось пойти на большие неприятности, чтобы пробить меня, — холодно заметила я.
— Не совсем. Всё это написано на вашем сайте.
— Ой. Точно.
Он ухмыльнулся, и я не могла не отметить, каким молодым и привлекательным он выглядел, когда улыбался. Ему стоит больше работать над своей улыбкой... но то же самое, несомненно, можно сказать и обо мне.
— Вас взволновало моё образование?
— Нет. Вы просто стали мне любопытны.
У меня перехватило дыхание. Я не смотрела на него, но знала, что он смотрит на меня. Я чувствовала его взгляд, точно так же, как ощущала боль от царапин.
— Признаюсь, я не только ваш сайт прочёл. Я наткнулся на газетной отчёт о реставрации кладбища в Чарльстоне весной.
— «Дубовая Роща», — сказала я и почувствовала знакомую заминку в голосе при воспоминании об этом месте.
Шрам на руке, оставшийся после встречи с убийцей, всё ещё покалывал, хотя порез уже давно затянулся. Но раны на душе так быстро не исцелить. Страх отпускал, по крайней мере, в светлое время суток, но воспоминания о похищении будут мучить ещё много лет и неустанно грызть по ночам, когда я не буду знать сна.
