Не обращая внимания на опасность, я открыла дверь и спустилась с крыльца. Он посмотрел на пустую миску, чуть проскулил и наконец подошёл обнюхать мою ладонь. Я почесала за уплотнениями, где должны были находиться уши, и обхватила ладонями покрытую шрамами морду. Он снова заскулил, на этот раз, как мне показалось, более довольно, и я провела рукой по его бокам, прощупывая кости.
— Всё ещё не наелся? Ну не волнуйся. У меня ещё полно съедобного добра. Просто надо немного подождать, чтобы ты не заболел. Завтра я съезжу в город и куплю тебе нормальной еды.
У пса был холодный влажный нос.
— Интересно, как тебя зовут. У тебя есть имя? Ты похож на Ангуса. Сильный и благородный. Ангус. Здорово звучит.
Я говорила нежным голосом, пока он не плюхнулся у моих ног, и мне пришлось наклониться, чтобы почесать его. Мы провели так не одну минуту, пока я не почувствовала, как он напрягся под моей рукой. Шерсть на спине встала дыбом. Пёс издал низкий, угрожающий рык.
Я продолжила гладить его, даже когда он опасливо поднялся и наклонил голову в сторону озера. Бросив взгляд из-под ресниц, я сначала ничего не увидела. Но стоило глазам привыкнуть к полутьме, как у меня самой волосы встали дыбом.
Она стояла в конце причала. Прозрачный силуэт, дрожащий точно тростник в речном потоке. Я сохранила равнодушие на лице, хотя сердце было готово выпрыгнуть из груди. Кое-как мне удалось успокоить Ангуса, хотя он повернулся в сторону воды и оскалил зубы. Животные — как домашние, так и дикие — весьма восприимчивы к духам. Они не только видят их, но и чувствуют. Одна из причин, почему папа́ никогда не позволял мне завести питомца. Мне и так пришлось долго и упорно учиться не обращать внимания на привидений, чтобы ещё привыкать к реакции животных на мёртвых.
— В чём дело? — спросила я у Ангуса. — Ты же не боишься темноты? Там ничего нет, только белки и зайцы, ну, может быть, ещё парочка опоссумов.
...И призрак.
Я не смогла различить черты её лица, но у меня сложилось впечатление, что она умерла молодой. Длинные волнистые волосы рассыпались по плечам от неведимого ветерка, а черное платье казалось слишком тяжелым для её хрупкой фигуры. Но она всё равно выглядела так, как можно представить себе призрак: эфемерная и прекрасная, без каких-либо внешних признаков болезней, которыми могла страдать при жизни.
И тут она перевела на меня свой мёртвый взгляд. Я не обращала на неё внимание, но тотчас же его почувствовала. Точно ледяной приказ.
