— Молоко дядя Хебер допил, — ответила моя дуреха. — Надо будет принести ей что-нибудь после занятий.
Вы моей смерти от голода хотите?! Какие после занятий? Я сейчас есть хочу!
— Мяу! Мяу! — заорала я.
— Голодная Марси, — сердобольный ты мой. Нарвис достал из сумки сверток, развернул его и выдал мне кусок колбасы, подумал и отдал еще один. — Мне и хлеба хватит, — сказал он.
Долговязый, с меня причитается. Я счастливо помурлыкала, потерлась о его ноги, пока он нарезал кругляшки на маленькие кусочки, потом положил в мое блюдце и стремительно вышел следом за Сильвией. Уже из-за двери я услышала их голоса.
— Сили, у меня есть идея, как ты можешь попрактиковаться в поднятии нежити и упокоении, — произнес негромко Нарв. Это для людей негромко, а для меня было все отлично слышно, и я прислушивалась, меланхолично жуя колбасу.
— Как? — поинтересовалась Сильвия.
— Ты слышала про труп девушки? — спросил долговязый.
— Нет, — ответила она. А я вот слышала!
— У нас в лесу нашли убитую девушку. — пояснил Нарв. — Ее пока оставили в одном из наших склепов. Завтра должны приехать из Эйлина и забрать тело для расследования. Так вот, вечером предлагаю прогуляться до трупа и попрактиковаться. Ей все равно, а тебе польза.
— Нас призрачные стражи могут сдать, — засомневалась моя недоучка.
— Не волнуйся, до вечера я придумаю, как отвести им глаза, — его голос стал очень нежным. — Ты мне веришь?
— Кому мне верить, если не тебе? — ответила Сильвия, не менее нежно.
Они замолчали, и я фыркнула. Всяко, целуются, фу. Затем они снова зашептались и пошли, наконец, учиться. Я доела колбасу, вернулась в комнату и запрыгнула на окно, провожая студентов. Нарвис закинул себе на плечо и сумку Сильвии, обнял ее за талию, и они ушли, не особо спеша. Получат нагоняй, как есть получат.
— Разморозили? — я обернулась и посмотрела на домового, который расположился на краю стола и болтал ногами. — За твои чудачества тебя следовало подольше помучить.
Я окинула его презрительным взглядом и снова отвернулась к окну.
— За тобой мне убирать пришлось, — попытался надавить мне на совесть Хебер.
Я задергала хвостом. И что ему надо? Убрал и молодец, я-то тут причем?
— Молчишь? — ясно, поболтать не с кем. — Ну, молчи, молчи.
Домовой спрыгнул со стола, и я опять к нему обернулась. Он подрос, прошлепал к подоконнику, запрыгнул на него и уселся рядом со мной, поджав ноги. Я неодобрительно посмотрела на его сапожки.
— Не ворчи, все равно мне убирать, — усмехнулся бородатый хрыч. — От твоей Сильвии порядка не дождешься.
