. (Также:
"Начало истины есть убеждение, что человеческая личность не только отрицательно безусловна (что есть факт), т. е. она не хочет и н е м о ж е т у д о в л е т в о р и т ь с я н и к а к и м у с л о в н ы м о г р а н и ч е н н ы м с о д е р ж а н и е м, но что человеческая личность может достигнуть и положительной безусловности, т. е. что она м о ж е т о б л а д а т ь в с е ц е л ы м с о д е р ж а н и е м, п о л н о т о ю б ы т и я, и что, следовательно, это безусловное содержание, эта полнота бытия не есть только фантазия, субъективный призрак, а настоящая, полная сил действительность"[4].) Таким образом, агрессия – это экстремистское "стремление к расширению своего существования", яростное освобождение от рабства стягивающих оков, это не что иное, как доведенное до крайности проявление метафизической тоски (тоски Падших Ангелов) по чему-то великому и первозданному – по тому, чего некогда бесповоротно лишились, но надеются вернуть. И в е р н у т ь л ю б о й ц е н о й.
"Благородный человек ... грехов не совершает: действуя, он может до основания сокрушить любой закон, любой естественный порядок и даже все нормы нравственности, но как раз этими его действиями и очерчен высший магический круг усилий, создающих новый мир на развалинах свергнутого. ... При героическом стремлении отдельной личности ко всеобщему началу, при попытке перешагнуть через границы индивидуальности и с т а т ь д л я с е б я с а м о й е д и н ы м в с е м и р н ы м с у щ е с т в о м, она на себе испытывает изначально затаившееся в вещах противоречие, а именно: она грешит и страдает"[5].
Страдания – это неизбежные спутники тоски, которые заставляют истекать кровью каменное, ледяное сердце[6]. Эту метафизическую тоску, заставляющую "благородного человека" буквально "рвать и метать", можно определить и как метафизический голод, метафизическую жажду – именно подобными словами Алигьери Данте обозначал страстное желание Сакрального, голод и жажда – излюбленные слова "проклятого" Артюра Рембо[7]. А, как известно, когда человека охватывает тотальный голод, тотальная жажда – он не гнушается н и к а к и м и способами и путями, чтобы удовлетворить их. Или хотя бы чуть-чуть приглушить.
Субъекту агрессии необходимо не просто вывести наружу какие-то свои "негативные эмоции", "сорвать их" на другом существе (тогда бы речь шла действительно лишь о пресловутых фрейдистских комплексах или простом хулиганстве), но именно захватить, разгромить, уничтожить пространство вокруг себя – чтобы подобно агрессору-государству расширить свою собственную территорию, наделить себя "жизненным пространством" для самореализации. Становится понятным, почему определенные серийные убийцы – как субъекты агрессии более низкого уровня по сравнению с теми же террористами
