На полках стояли книги по ритуалистике, настоящий человеческий череп, и небольшая лампадка, заполненная пахучим маслом.
На столе была разложена карта окрестностей города Грелейда, в переводе «Серокаменного». Без труда я нашёл Беловидовку и ещё несколько деревушек. Вещь, несомненно, полезная.
Сворачивая карту, я задумался, а зачем она тут нужна? И тут вспомнил системное сообщение, которое получил, когда разрушил алтарь. Выходит, теперь начнётся передел божественной власти? Войны, интриги и заговоры одних божеств против других? И меня, небось, попытаются в неё втянуть, раз это моими стараниями всё началось. С другой стороны, судя по атрибутике, развешанной по стенам, вряд ли кому-то станет хуже от того, что этот Сабред отправился куда-то прочь из этого региона.
На углу стола лежал дневник вестника белокожего, исходя из которого, у последнего были определённые планы на пресловутую печать архимага. С её помощью он хотел укрепить своё влияние, возможно, в обмен на неё заставил бы градоправителя построить святилище или храм в свою честь. А оно вон как всё обернулось.
Забрав карту и дневник, я продолжил осмотр. В сундуке также не нашлось ничего ценного, кроме шмотья. Зато под койкой я обнаружил тайник, а в нём, помимо тугого тяжёлого кошелька, небольшого деревянного футляра, обтянутого кожей и маленького мешочка с длинным шнурком, имелась и сияла маной небольшая коробочка, внутри которой лежал тяжёлый, массивный перстень из бледно-жёлтого металла с огромным восьмиугольным плоским камнем, исчерченным рунами. Та самая печать архимага Каторуса.
Я выгреб всё из тайника, забрал кинжал, на всякий пожарный, книги и вышел на свежий воздух. Амалия уже перенесла сюда всех разбойников. Живых сгрудили вместе, обыскали и крепко связали руки и ноги, а рты заткнули кляпами. Убитых уложили в стороне. Я применил описание к разбойникам. Уровни от тридцатого до сорок пятого, классы разнообразием не блистали — лучники, грабители, головорезы, маг, да чародей. У вестников особых классов не было, зато были титулы. Все трое и черноволосый бородач, едва не порубивший меня в капусту, были Героями. У вестников, помимо геройского титула, был и вестнический с указанием покровителя. Похоже, они были костяком банды, а остальные присоединились к ним позже.
Закончив с осмотром, я послал Амалию в деревню с докладом старосте, а сам устроился возле потухшего костра и начал есть кусок жареной лосятины.
Кстати, вопрос с трофеями мы со старостой не обговаривали. Я думал всё, что я выгреб из землянок, присвоить себе. Особенно меня заинтересовал футляр и мешочек, найденные в тайнике. Но разбираться с ними на глазах у старосты, а тем более разбойников, я не буду.
