Таинственный кукловод тоже был тут, только показываться не спешил. Да и я не искал с ним встречи, и пошёл вперёд, не забывая обновлять «чувство Жизни» по необходимости.
Вскоре земля пошла под уклон, идти стало тяжелее, зато неожиданно я уловил запах хлеба и поспешил на него. Спустя минут тридцать я вышел к небольшой деревеньке, скорее даже хутору, домов на десять, не считая постоялого двора, который одновременно являлся и местным магазином. Это было кстати — мои припасы потихоньку шли к концу.
Войдя в пустую прямоугольную залу, я невольно поёжился. Помещение слабо отапливалось, и в нём никого, кроме трактирщика за стойкой, не было.
— Приветствую, уважаемый! — обратился я к мужчине лет сорока на вид, среднего роста, с крупным носом, обвислыми усами, как у сечевого казака, и тёмными волосами, зачёсанными за уши.
— И вашим, сталбыть, не хворать-то, — отозвался он.
— Я тут немного заплутал… Не подскажете ли, что это за деревня?
— Да чаво ж не подсказать? Подскажу. Неглиновка мы. Даляко ж Вы заплутали, сталбыть, милсдарь.
— Неглиновка… Не слышал я о такой деревне.
— Да то не мудрено-то, сталбыть. Ужо, почитай, и дяревни-то скоро совсем не буить. Да и хрен с ним…
— Почему же?
— Дык, жителей-то, сталбыть, всяво семь человек-то осталося. Ето ежели со мною-то считать.
— А чего не уедите?
— Да кому мы нужны такие красивые? Раньше, хоть, охота была, да жалезо добывали. На том и держалися. Торговец-то, сталбыть, раз в три месяца заедить, всяко-нужного продаст, там, зерно, хмельное, инстрУменты там всякие, да шкуры кУпить. А потом жалезо дрянь стало, мягкое какое-то, плохое, только продержаться до приезда Милоша и хватаить. А с недавнихь… Ну, как недавнихь… Леток с десятку… Зверя всё меньше да меньше, и народу у нас тоже, меньше да меньше осталося. Все девки перемёрли в одну зиму, от болячки какой-то, молодые уже поразъехалися, старики одни тут и живуть, сталбыть…
— Печально, — сказал я и попросил налить что-нибудь согреться — погода снова начала портиться, стало холодать. — Неужели тут ничего не происходило никогда интересного?
— Да чаму туть происходить-то? Глухомань кругом. Отец мой, мир его праху, приехал сюды с пятьдесят летов-то назад, и за всё время ничаво тут не было. Вообще. Ну разве что медведь кого задерёть, али тварь какая из лесу вылезеть.
— Что ж… Тогда дайте мне в дорогу кое-чего, и я пойду, раз делать тут у вас нечего.
— Да оно-то пожалуйте, милсдарь. Токмо не серчайте шибко — мало чаво предложить могём.
