Те, кто на плацдарме Мысхако, верят: настанет день, ради которого они вот уже восьмой месяц держатся на голой, открытой вражескому глазу равнине под снарядами и бомбами, в траншеях, выдолбленных в каменистой земле, — день, когда они пойдут вперед, в Новороссийск.
И этот день настал.
Вчера, девятого сентября сорок третьего года, корабли Черноморского флота получили приказ: этой ночью высадить десанты в Новороссийск, один из них — прямо на причалы порта. В те же ночные часы штурм должна начать пехота. Ее поддержат десятки бомбардировщиков, сотни орудийных стволов.
С лета прошлого года, с того времени, как Иванов с Васюковым, Петей и Машей добрался до Батуми, служит он на этом «морском охотнике». За четырнадцать месяцев, что минули, немало было у него вот таких ночей, когда шел он в неизвестность, к берегу, занятому врагом. Сегодня снова, как той февральской ночью, когда корабль высаживал десантников на Мысхако, на борту — морские пехотинцы. Как и тогда, курс норд-вест, к Новороссийску. Но тогда подходили с открытого моря, к пустынному берегу. А сейчас надо пройти Цемесской бухтой, на берегах которой лежит город, и высадить десант в самое сердце его. Вся бухта под прицелом немцев. Идти в порт — лезть в дышащую смертью пасть…
До Цемесской бухты осталось не менее часа хода. Есть еще время собраться с мыслями…
Начнется бой и поглотит все чувства и помыслы. Но пока он не начат, мысли, как бы разжимая до поры пружину предбоевого напряжения, уводят далеко, далеко… Почему так получается — Иванов не знал, но уже не впервые перед боем память возвращает к первой военной ночи. Тогда за бортом не бурлила крутая черноморская волна, как сейчас, а шелестела тихая вода Пины. И рядом были Мансур, Василь… Где вы теперь, други? Разыскивал по разным адресам, да напрасно. Писал матери Мансура — ответа почему-то нет. Удалось ли Мансуру пройти через фронт, донес ли со Шкарандой флаг, жив ли? Василь от Херсонеса, наверное, добрался благополучно, — слышно было, все те катера вернулись в базу. Если так, то Василь давно вылечился, снова в строю. Очень даже возможно, он где-нибудь поблизости. А вдруг в этой же колонне, на таком же «охотнике»? А почему бы нет? По своей же специальности, радистом. А где теперь Васюков, Петя, Маша? Про Машу особенно хочется узнать. Да попробуй отыщи. Ответила коротеньким письмецом. А потом, сколько писем ни слал — нет ответа. А может быть, Маша теперь не в Сочи, а где-нибудь на фронте? Свободно может оказаться Маша даже здесь сейчас, на корабле. Грузились пехотинцы в темноте, мог и не заметить девушку среди них. А до Маши — только спуститься по трапу…
