Снова вокруг было ночное море, только море и ни огонька вокруг.
Поглядывая на звезды, Иванов держал направление вновь туда, где далеко за просторами моря лежал родной берег. От Трапезунда следует взять направление на северо-восток, и тогда, пройдя около сотни миль, или, иными словами, немногим менее двухсот километров, можно будет достичь своего берега возле Батуми. Иванов решил держать барказ курсом несколько севернее, чтобы снова не оказаться в турецких водах. Обидно, если уже на подходе к родному берегу барказ попадется какому-нибудь дозорному турецкому судну и будет задержан. Лучше прийти в Батуми позже, но наверняка.
Едва отошли от фелюги, как на барказе начался пир: сушеные финики, рыба и, главное, вода! Маша предупредила:
— Не очень на пищу наваливайтесь, с голоду для здоровья вредно.
На что Иванов ответил:
— Самое вредное для здоровья — голод. — Но все-таки распорядился: — Ты, Маша, выдай нам паек и себе возьми, а остальное спрячь. Путь не близкий, больше никто нас не снабдит.
— Дивно! — Все еще был полон удивления Васюков. — Никак не думал, что турки нас выручат. Пропадать бы нам без них.
Иванов не согласился:
— Может, и нет. Кожей чувствую — ветер намечается.
— У тебя кожа особая, морская?
— Она самая, — серьезным тоном ответил Иванов. — Высшей чувствительности. Глядишь, и под парусом выбрались бы. А туркам все равно — спасибо.
— Я думал, они все за Гитлера, — сказал Петя. — А нам даже капиталист помог.
— Какой капиталист? — рассмеялся Васюков. — Так, единоличник.
— Нет, капиталист! — стоял Петя на своем. — А как же? Целым кораблем владеет.
— Тоже мне корабль! — вмешался в спор Иванов со своего места у штурвала. — Фелюга одномачтовая! Он да сыновья — четыре мужика, уж могли за всю свою жизнь на такую «грозу морей» сколотиться! Ты видал — борт весь латаный. Ей уж, наверное, сто лет.
— Да я что… Побольше бы таких турок сознательных! — Петя запустил себе в рот сразу целую горсть фиников и тем лишил себя возможности продолжать дискуссию.
…Весело постукивал мотор, ходко шел барказ, чуть покачиваясь с борта на борт — во второй половине ночи немножко разгулялась волна, и в самом деле, как предполагал Иванов, поднялся небольшой ветерок. Но небо по-прежнему было ясным, звезды оставались яркими, словно вычеканенными. Сидевшему у руля Иванову было легко следить за Полярной звездой. Он старался направлять барказ так, чтобы звезда все время оставалась слева по ходу: слева север, впереди восток, курс на Батуми!
