Из деревни по-прежнему не доносилось ни звука. Но там немцы…
Уже совсем стемнело. Где же Иван? Как тихо…
В стороне чуть слышно прошуршали кусты. Кто-то идет? Или только дуновение ветерка? Нет, не ветерок!
— Гляди! — шепнул Ерикееву Шкаранда.
Меж кустами мелькнула едва приметная во тьме фигура осторожно пробирающегося человека.
— Василь! — бросился к нему Ерикеев.
— Мансур!
Друзья порывисто обнялись.
— А я с ног сбился, вас ищу. — Трында ощупывал плечи товарища, словно все еще не мог убедиться, что перед ним именно Мансур Ерикеев. — Как стемнело, так и хожу тут вокруг, блукаю… Я ж догадался — не покинете меня, будете ждать. — Василь поискал взглядом: — А Ваня где?
— Тебя ищет.
В разговор вмешался Шкаранда:
— Ты как уберегся-то?
— И сам не пойму, — улыбнулся Василь. — Вывалился с крыши в дым. Хлевушок какой-то. Я — туда. Куда еще ховаться? Солома прелая там, забился. Слышу, кто- то в хлевушок заходит. Немец! Чем я его? Карабин из рук вышибло, когда прыгал. Но две гранаты в бушлате. Вынул одну: за так не дамся. А немец только гавкнул что-то, соломы не копнул… Там я и ховался, пока не стемнело…
— Василь, пропащий! — из кустов выбежал Иванов, бросил под ноги какой-то узелок. Словно не веря своим глазам, ощупал друга за плечи: — Живой, только паленый! — хлопнул по карману его бушлата, засмеялся: — И наушники не сгорели? Добро!
Тем временем Василь обратил внимание на узел, брошенный Ивановым на траву:
— Харч?
— Харч ты сразу приметишь! — рассмеялся Иванов, — Это дядька один, колхозник, расщедрился. И знаете? Немцы считают — все мы в хате сгорели. Про этого старичка я узнал — куркуль[13] он бывший. Двух своих деревенских, партийных, немцам выдал. Тот дядька, который хлеба дал, рассказывал: старичок, хозяин наш любезный, всех соседей молил хату тушить, «рятуйте» кричал. Да никто не взялся. На деревне говорят — не уйти ему от людского суда.
— За немцев прячется! — заметил Шкаранда.
— Да их в деревне всего пятеро, пост связи.
— Значит, можем спокойно подхарчиться, — по-своему откликнулся Трында на эти слова и нетерпеливо нагнулся к принесенному Ивановым узлу. Видно было, что и без того всегда завидный аппетит Василя сейчас, после всех треволнений, еще больше возрос.
Ловко действуя на ощупь в темноте, Василь быстро исследовал содержимое узла. В нем оказались две ковриги, добрый кус крепко посоленного сала, несколько вареных картошек.
Все навалились на еду. Управились быстро. Насытившись, Шкаранда поправил пятерней волосы на голове, вздохнул огорченно:
