— Вы все такие хорошие, простые! Даже страшно подумать, что скоро конец каникулам и меня унесут домой!
— Подумаешь! Унесут, а потом принесут. А когда принесут, можно и остаться. — Мелок хитро прищурился. — Чего-чего, а уж теряться и забываться — это мы, вещи, умеем. Верно? Так что при желании можно будет совершить ещё не одно путешествие. А в одно из них можно отправиться и сегодня, даже сейчас. Если, конечно, наша Ручка не возражает.
— Почему вы спрашиваете только меня? — спросила Ручка.
— Потому что я предлагаю двинуться к вам на родину. Идёт? Только сперва расскажите, что это такое пластмасса, как её делают. Ведь я должен знать точный адрес и маршрут.
Предложение было принято единогласно.
— Итак, куда же мы двинемся? — спросил Мелок, подходя к доске.
Ручка задумалась.
— Видите ли, — наконец произнесла она, — я даже не знаю, что вам сказать. Вообще-то пластмасса изготовляется из смол, смолы — из нефти или каменного угля. А вот объяснить, как делаются эти смолы, не берусь. Себя я помню порошком. Его насыпали под пресс. Трах! — и я появилась на свет. Правда, меня потом ещё шлифовали, сверлили, наносили резьбу. Но это уже другое дело.
— Стало быть, ваша ближайшая родня — нефть или уголь? — уточнил Мелок.
Ручка кивнула…
— Вот что, — сказал Мелок. — Давайте отправимся к каменному углю, а? Он Ручке родня, да и мне немного знаком.
— Я согласна, — сказала Ручка.
— Может быть, — продолжал Мелок, — у него мы подробнее узнаем об истории и предках пластмассы?
— Спускаться в шахту? — поморщилась тётушка Тряпка. — На кого мы будем похожи?
— А… а я? А… а меня только что вычистили, выгладили… — уныло вздохнул дядюшка Глобус.
— Хорошо! Тогда я предлагаю совершить путешествие в древний лес, который стал впоследствии каменным углем.
— Э… это другое дело! — удовлетворённо скрипнул дядюшка Глобус.
— А уж там мы решим, как быть дальше, — добавила тётушка Тряпка.
Мелок взобрался на доску и начал рисовать.
Сначала на доске появилась вода, в которой плавали тяжёлые брёвна, потом из воды поднялись высоченные чешуйчатые стволы каких-то безлистых деревьев. Протянули к небу огромные лапы растения, очень похожие на обычные папоротники.
— Это гигантские хвощи и древовидные папоротники, — объяснял Мелок, продолжая рисовать.
— А где же берег? — поинтересовалась тётушка Тряпка. — Ты, братец, всё какое-то болото рисуешь.
— В том-то и дело, что миллионы лет назад там, где росли каменноугольные леса, берегов было не так-то много. На огромных пространствах деревья стояли по колено в болотной жиже. Со временем они падали, намокали, уходили под воду. На них опускались тела других лесных старцев. Год за годом, столетие за столетием слой деревьев, погребённых в болотном иле, становились всё толще. И вот, отрезанный от воздуха и света, занесённый илом, песком и глиной, мёртвый лес постепенно превращался в каменный уголь. Ну, а мы с вами, — сказал Мелок, рисуя чудовищную, величиной с голубя стрекозу, — отправимся в этот гигантский лес, когда он был ещё живым и всеми своими мясистыми зелёными ветками жадно ловил и копил солнечный свет и тепло. То самое тепло и свет, которые возвращаются, когда дерево или уголь сгорают.
