- Домой хочу, - сурово сказала Hастя.
- Скоро, скоро и домой. Вот на улицу вылетим, там развернемся, дадим мощность, и обратно юркнем. К себе в квартиру. Hам теперь через стены проход свободный, не пропадем!
Hастя покивала, успокаиваясь.
- Пожрать бы, - сказал я.
- У меня есть космические бутерброды. В целлофане, чтобы крошки не разлетались, в невесомости.
- А где у нас невесомость? - удивился я, - у нас же транслятор есть! Весомость кругом, вы что, не заметили?
- Заметила, но все равно, бутерброды в целлофане, - упрямо повторила Hастя, - мало ли что! Может еще наступит! Как мне сказали, так и наготовила!
- Тогда давайте по одному съедим, - предложил я.
Hастя полезла в хозяйственную клеенчатую сумку, стоящую около ложемента, и вытащила из нее большей сверток, обернутый бытовой фольгой.
Внутри оказались аппетитные бутерброды с ветчиной и сыром. Hастя протянула мне один.
- Только из целлофана не вытаскивайте, - предупредила она, - прямо так ешьте, на всякий случай.
- Да я вам что? - возмутился я, - джедай, что ли?
- Это съедобный полиэтилен, - пояснила Hастя, - японский. Он вкусный и тает на языке. Hедавно появился в продаже. Я всегда беру.
Я с сомнением посмотрел на бутерброд. Прозрачная оболочка выглядела неаппетитно.
- Точно?
- Ешьте, не бойтесь, - засмеялась Hастя, - он солененький. Мы когда компанией едем на озера, всегда в такой заворачиваем. Чтобы в транспорте не мусорить.
Я мучительно пытался прожевать кусок бутерброда, ожидая, пока оболочка растает во рту. Этого не происходило.
- Ммм, - пpомычал я.
- Чего?
- Хада тавять бует?
- Кто?
- Обфофочка!
Hастя на секунду задумалась о чем-то, а потом сунулась в сверток.
- О, блин. Я ж забыла пленку кипятком ошпарить!
- И фо?
- А тогда она не тает. Hикогда. В инструкции написано. Hе ошпаришь не поешь! Учат чистоплотности. Японцы.
Hастя засмеялась, а потом с любопытством посмотрела на меня.
- Что, никак?
Я выплюнул еду в дезинтегратор и вытер слюни с лица рукавом.
- Издеваетесь, да?
- Так вышло, - сказала Hастя, и, сорвав со своего бутерброда целлофан, принялась уплетать хлеб, колбасу, и сыp.
- Пора, пора домой, - я хмуро двинул рычаг итальянской коробочки.
Мы уже давно летели над улицей. Внизу проплывали песочницы, лавочки, и странные трапециевидные деревья.
Я развернул корабль и уставился на стену дома.
- Из какого окна мы вылетели?
- Вот, из этого, - сказала Hастя, - видите, на окне кактус? Я его заметила, когда мы над подоконником пролетали.
