Я еще раз огляделся по сторонам. По-прежнему никого не видать.
Я подкрался к лестнице и ухватился за нее. Оттащил от дерева. Лестница была высокая, но легкая. Нести такую нетрудно.
Крепко держа лестницу в руках, я подтащил ее к фасаду мистера Макклэтчи. Приставил к стене. И установил точно под окном второго этажа.
Тяжело дыша, я вытер вспотевшие ладони о штанины джинсов.
— Славненько, — пробормотал я. — Возвращается Макклэтчи домой, а к окну лесенка приставлена. То-то он всполошится. Решит, что в дом забрался вор.
Представив себе это, я засмеялся. Смех у меня чудной. Больше на икоту похожий. Стоит мне засмеяться — вся семья смеется с моего смеха.
Ну, по правде говоря, в последнее время маме с папой из-за меня не до смеха совсем. Наверное, я все-таки делал кое-какие вещи, которые были совсем не смешными. Наверное, я делал кое-какие вещи, которых делать не следовало. Потому-то мне и пришлось клятвенно пообещать, что я буду вести себя хорошо и не стану искать неприятностей.
Но ведь приставить к окну лестницу — это дико забавно. И не такое уж преступление, верно? Тем более, что Макклэтчи — самый гнусный козел во всей округе.
Посмеиваясь над собственной шуткой, я развернулся и зашагал вниз по дорожке.
Двор Макклэтчи окружает высоченная живая изгородь. Прямо как крепостная стена. Думаю, ему очень хочется, чтобы все от него держались подальше.
В конце дорожки стоял на покосившемся столбе его почтовый ящик. И когда я проходил мимо него, то заметил рядом на улице помойный бак. Он был так набит мусором, что крышка не закрывалась — и это подало мне еще одну шикарную идейку.
Я быстренько открыл почтовый ящик, снял с помойного бака крышку и принялся запихивать мусор в почтовый ящик.
Вот тебе! Жирный пакет с куриными костями. Расплющенная жестянка из-под супа. Какая-то тягучая желтая дрянь, сильно смахивавшая на блевотину. Отсыревшие газеты. Консервные банки.
Я представил, как мистер Макклэтчи открывает свой почтовый ящик и заходится в истошном визге, обнаружив его набитым отвратительными помоями.
Вот умора!
Я снова засмеялся… но тут же умолк. Из горла вырвался какой-то сдавленный звук.
Елы-палы.
Кто-то следил за мной. Двое мужчин, наполовину скрытые живой изгородью.
Я остолбенел. Они стояли бок о бок, не сводя с меня глаз. Я понял, что они все видели. От начала и до конца.
Кусок заплесневелого сыра и скомканная газета выпали у меня из рук. Я отпрянул от почтового ящика.
Попался. Мне крышка.
