Человек в маске не отвечал. Лишь продолжал наступать. Медленно и неуклонно. Он надвигался на Йена, словно машина. Или кукла, подумал Йен.
— Доктор Клаусманн? Вы моего папу не видели? — крикнул Йен.
Нет ответа. Человек медленно приближался. Кукольная маска отсвечивала розовым в свете ламп.
«Почему он не отвечает?» — всполошился Йен. Страх внезапно сковал ему горло, ноги приросли к месту.
Человек приближался, держа руки по швам. Медленной, ровной походкой, шаркая ботинками по мраморному полу.
Лишь паника не давала Йену броситься наутек. Ухмыляющееся младенческое лицо с алыми губами уже маячило в каких-нибудь нескольких ярдах от него. И вдруг человек остановился в нескольких дюймах перед Йеном.
— Доктор Клаусманн! Где мой папа? Можете мне сказать?..
Молчание.
— Пожалуйста, — взмолился Йен. — Ответьте. ОТВЕЧАЙТЕ же!
С отчаянным криком, он поднял руки, привстал на цыпочки… и сорвал маску.
Он сорвал маску и уставился на лицо под ней. А потом испустил душераздирающий вопль, эхом разлетевшийся по бесконечному коридору.
— Папа! — завопил Йен. — Папа, ты почему не отвечал?! Почему ты в маске?
От ношения резиновой маски лицо отца раскраснелось и истекало потом. Он долго смотрел на Йена. Потом глаза его просияли, а лицо расплылось в улыбке.
— С днем рождения, Йен! — воскликнул он.
Тут подоспела и молодая женщина из офиса.
— С днем рождения, Йен! — подхватила она и помахала мужчине постарше в черном костюме. — Я Линда. А это Барни. Он играл доктора Клаусманна.
— С днем рождения, — произнес Барни своим вкрадчивым голосом.
Мистер Баркер хлопнул Йена по спине.
— Попался! — сказал он. — Это было твое праздничное приключение. Ну что, понравилось?
— Понравилось? — вскричал Йен. — Я… я был в ужасе!
— Сработало! — сказал отец и показал Барни и Линде два больших пальца. — Мы на эту задумку ухлопали кучу времени.
Йен покачал головой.
— Жесть. Нет, правда, жесть. Когда эти болванчики все разом ожили и стали смеяться, я здорово напугался.
Мистер Баркер повернулся к служителям музея:
— Позвольте поблагодарить вас за то, что уделили нам время.
— А можно мне в подарок одного из тех потрясных болванчиков? — спросил Йен.
— Ни в коем случае, — ответил папа. — Эти болванчики — музейные экспонаты, Йен. Может, когда-нибудь ты получишь своего собственного болванчика. Может, когда-нибудь…
Когда они повернулись, чтобы уходить, Йен заметил, как серебристые глаза Барни блеснули. Вкрадчивым голосом доктора Клаусманна он произнес:
