Но нет. Сумка самая обычная. Полупустая, видимо, чтобы, если придется самой нести, из-за больной ноги не перенапрячься. А припасы кому покупала? Мирите?
Да и проклятие родной крови… Это немыслимо! Проклясть своего ребенка? Когда каждый фалварт, а особенно девочки, на вес золота? Когда рождение каждого празднуется, подобно свершившемуся чуду?
И что не так с ее аурой?
По-хорошему, привезти бы Яну в столицу, закрыть в камере до выяснения обстоятельств или спихнуть на руки одному из ответственных за молодняк фалвартов… Но что-то внутри протестовало. Словно натянутая до предела струна, звучащая на болезненно высокой ноте. Раздражает. Зачем мне сдалась эта девчонка? И не пройти мимо, и не бросить.
Заметив, что кокон из одеял немного раскрылся, отмахнувшись от дернувшейся в мою сторону птицы, окутал Яну снова. Еще замерзнет. Чай не лето на дворе.
Яна Сарч
Я проснулась в коконе из одеял. На небе только-только занимался рассвет. Мрак спал у меня на груди, а фалварт сидел у костра, словно и не ложился вовсе. Я шевельнулась, и на меня тут же уставились красные глаза. Некоторое время мы просто молча рассматривали друг друга.
— Выспалась? — в конце концов спросил он.
Я села, переложив Мрака на колени. Осторожно кивнула. Разве то, что со мной было, можно назвать сном? Скорее уж сознание потеряла.
— Завтрак. — Фалварт протянул мне лепешку с куском вяленого мяса и кусок сыра. — Взвар. — Налил в свою чашку из котелка, стоящего рядом.
Я молча все взяла, нутром ощущая, как хрупко и зыбко равновесие, внезапно наступившее между нами.
— Ешь и рассказывай. — Не просьба — приказ.
— Что рассказывать? — Мне было зябко и неуютно. От тяжелого, словно придавливающего к земле взгляда хотелось бежать куда глаза глядят.
— Все. Где родилась, кто родители? Γде и кем воспитывалась, училась в школе или дома? Как оказалась вдалеке от родовых земель?
— А вас не учили, что задавать такие вопросы неприлично?
Лицо мужчины резко сделалось жестким, каменным. Руки сжались в пудовые кулаки.
— Что за бред?! Не шути со мной, девочка. Я тебе не дикий асамант с поселка на краю мира. Рассказывай! Я могу и по-плохому спросить.
А я смотрела в его словно высеченное из камня лицо и верила. Этот может. И в сказку, что я для стражей из города придумала, не поверит.
— Не помню, — ответила, опустив взгляд на чашку в руках. — Ничего не помню.
— Болезни разума всегда отображаются на ауре. Не ври мне! — Фалвар подался корпусом вперед, его ноздри хищно раздувались. Вот-вот бросится…
